Мир без конца

– Большинство. Вместо того чтобы раз в неделю работать на хозяйской запашке и возить сено для лорда, загонять своих овец на его поля и так далее, они просто платят нам деньгами. Такой расчет нравится им больше и значительно упрощает жизнь.

– Многие землевладельцы, в особенности аббаты, придут в ужас от подобного. Они скажут, что вы развращаете крестьян.

Керис пожала плечами.

– А что мы потеряли? Разве что возможность вводить никому не нужные мелкие ограничения, делать поблажки одним сервам и ущемлять других, чтобы удержать их в повиновении. Монахам и монахиням не пристало притеснять крестьян. А те лучше нас знают, что сеять и что продавать на рынке. Самостоятельно они работают лучше.

Епископа продолжали одолевать сомнения.

– По-вашему, аббатство в состоянии оплатить строительство новой башни?

«Похоже, он думал, что я стану просить у него денег», – подумалось Керис.

– Да, при некотором вспомоществовании от городских купцов. Но тут потребуется ваша поддержка.

– Так и думал, что вам от меня что-то нужно.

– Не деньги, милорд. То, чего я прошу у вас, намного дороже денег.

– Продолжайте.

– Я хочу обратиться к королю с прошением о хартии боро. – Произнося эти слова, Керис ощутила противную дрожь в руках. Она снова затевала сражение, которое проиграла Годвину десять лет назад. Тогда все закончилось обвинением в колдовстве. Теперь дело обстояло иначе, но вопрос о хартии не утратил своей важности. Она отложила нож и сцепила пальцы на коленях, пытаясь унять дрожь.

– Понятно, – уклончиво ответил Анри.

Керис украдкой перевела дух.

– Хартия чрезвычайно важна для возрождения торговой жизни города. Долгое время приор держал Кингсбридж мертвой хваткой. Настоятели ведь осторожны и склонны отвергать по привычке любые новшества. А вот купцы живут переменами и постоянно изыскивают новые возможности заработать деньги, по крайней мере толковые купцы. Если мы хотим, чтобы горожане Кингсбриджа помогли построить башню, нужно дать им свободу, необходимую для благоденствия.

– Хартия, жалующая права самоуправления.

– В городе появится собственный суд, будут свои правила, управлять им будет настоящая гильдия, а не приходская, как сейчас, не имеющая подлинной власти.

– А король одобрит?

– Короли ценят боро, потому что те платят больше налогов. Но приор Кингсбриджа всегда противился.

– Вы всех настоятелей считаете слишком осторожными?

– Робкими.

– Что ж, – Анри усмехнулся, – вас-то в робости не обвинишь.

Керис не отступалась:

– Мне кажется, хартия необходима, если мы хотим построить новую башню.

– Да, это мне понятно.

– Так вы согласны?

– На башню или на хартию?

– Одно неотделимо от другого.

Епископ вновь усмехнулся.

– Вы хотите заключить со мной сделку, мать Керис?

– Если угодно.

– Ладно. Постройте башню, а я помогу вам получить хартию.

– Нет. Надо наоборот. Сначала хартия, потом башня.

– Тогда мне придется довериться вам.

– Это так трудно?

– Если честно, нет.

– Хорошо. Тогда мы договорились?

– Да.

Керис перегнулась через стол и посмотрела мимо Мерфина:

– Сэр Грегори?

– Да, мать Керис?

Настоятельница заставила себя говорить вежливо:

– Вы пробовали кролика в сахарном соусе? Всячески советую.

Законник взял миску и положил себе немного кроличьего мяса.

– Благодарю.

– Вы ведь помните, что Кингсбридж не имеет права самоуправления?

– Разумеется.

Именно упирая на это обстоятельство, Грегори десять лет назад провалил городской иск в королевском суде, когда решался вопрос о сукновальне.

– Епископ полагает, что настало время просить короля о хартии.

Лонгфелло кивнул.

– Полагаю, король может благосклонно отнестись к такому прошению, особенно если его верно составить.

Надеясь, что отвращение не очень явственно проступает на ее лице, Керис уточнила:

– Вы не сочтете за труд нам помочь?

– Мы можем обсудить подробности попозже?

Грегори намеревался вымогать взятку, вне всяких сомнений, под предлогом вознаграждения.

– Разумеется, – подавляя брезгливость, ответила Керис.

Служки начали убирать со стола. Настоятельница бросила взгляд на свою тарелку. Она так ничего и не съела.

* * *

– Наши семьи состоят в родстве, – сказал Ральф, обращаясь к леди Филиппе, и торопливо добавил: – Не в близком, конечно. Мой отец – потомок того самого графа Ширинга, который был сыном леди Алины и Джека Строителя. – Он посмотрел через стол на своего брата, олдермена Мерфина. – Думаю, я унаследовал кровь графов, а мой брат – кровь строителей.

Он покосился на Филиппу, пытаясь угадать, что думает графиня. Судя по всему, упомянутое родство не произвело на нее никакого впечатления.

– Я вырос в доме вашего покойного свекра, графа Роланда.

– Да, я помню вас сквайром.

– Потом несколько лет воевал с графом во Франции. В битве при Креси я спас жизнь принцу Уэльскому.

– Ваши достижения достойны восхищения, милорд, – вежливо отозвалась графиня.

Ральф хотел выказать себя равным ей, чтобы вышло вполне естественно, когда он скажет, что ей суждено стать его женой, однако ему никак не удавалось расколоть ее незримую броню. Филиппа откровенно скучала и слегка недоумевала, к чему все эти речи.