Мир без конца

– Прошу прощения, – прибавила она, снедаемая мучительной неловкостью. – Это моя вина. Я совсем забыла. – Ей пришло в голову, что она беспомощно мямлит, а этих двоих будто громом поразило. Впрочем, ничто уже не имело значения, никакие слова не могли исправить положение.

Придя в себя, настоятельница попятилась и захлопнула дверь.

* * *

Мерфин ушел с поминок вместе с ткачихой Медж. Ему нравилась эта невысокая коренастая женщина с выступающим подбородком и могучим задом. Его восхищало, как Медж управляется после смерти мужа и детей, как продолжает работать, делает сукно и красит его в алый цвет.

– Керис-то молодчина, – похвалила Медж. – Права, как всегда. Так дальше жить нельзя.

– Но ты-то живешь, несмотря ни на что.

– Знал бы ты, до чего тяжело работников искать.

– У всех одна и та же беда. Я сам умаялся искать строителей.

– Сырая шерсть дешева, но богатые не скупятся на хорошее алое сукно. Я могла бы продавать больше, если наладить производство.

Мастер задумчиво произнес:

– Знаешь, во Флоренции ткацкие станки работают быстрее, потому что у них ножной привод.

– Правда? – Медж пристально поглядела на него. – Никогда о таком не слышала.

Он прикинул, как лучше объяснить.

– В любом ткацком станке ты натягиваешь нити на раму, создавая основу. Затем поперечно основе пропускается другая нить, поочередно под первой нитью основы, над второй, под третьей, над четвертой и так далее. Поперечная нить возвращается потом обратно, над последней нитью основы, под предпоследней, и по кругу. Это уток.

– Да, так работает простой ткацкий станок. Наши лучше.

– Я знаю. Чтобы работа шла быстрее, каждая вторая нить основы прикрепляется к подвижной дощечке, так называемой ремизке; когда ремизку поднимают, половина нитей опускается. Вместо того чтобы протаскивать поперечную нить под каждой второй нитью основы, можно протянуть уток поперек основы одним простым движением. А для возвратного движения ремизку опускают.

– Да. Кстати, нить утка наматывается на катушку.

– Всякий раз, чтобы поменять положение ремизки, приходится откладывать эту катушку, обеими руками перемещать ремизку и снова брать катушку, чтобы проложить очередную нить.

– Именно так.

– Ножной привод позволяет управлять положением ремизки ногами, не нужно откладывать катушку.

– Да что ты! Ну надо же!

– Огромная разница, верно?

– Еще бы. Так можно ткать вдвое быстрее.

– Вот об этом я и думаю. Если я сделаю такой станок, ты его опробуешь?

– Да, конечно!

– Конструкцию точно не помню, однако, думаю, в станке с ножным приводом вороты и рычаги должны сочетаться особым образом… – Мерфин помолчал. – В любом случае что-нибудь придумаю.

* * *

Во второй половине дня, проходя мимо библиотеки, Керис столкнулась с каноником Клодом, шедшим ей навстречу с книжицей в руках. Он перехватил взгляд настоятельницы и остановился. Обоим тут же вспомнилась сцена, очевидицей которой Керис довелось оказаться час назад. Поначалу Клод как будто смутился, потом уголки его губ выгнулись в ухмылке. Он поспешил прикрыть лицо ладонью, сознавая, что веселье в данном случае неуместно. Керис припомнилось, насколько перепуганными выглядели двое голых мужчин, и она вдруг ощутила, как ее саму разбирает несвоевременный смех.

Поддавшись порыву, она выпалила первое, что пришло в голову:

– Вы двое так забавно смотрелись!

Клод захихикал, не в силах больше сдерживаться, и Керис тоже засмеялась. Глядя друг на друга, они хохотали все громче, покуда не обнялись, с мокрыми от слез щеками, не в состоянии успокоиться.

* * *

Этим вечером Керис повела Мерфина в юго-западную часть аббатства, к огороду у реки. Было тепло, от влажной земли исходил запах свежих овощей. Керис приметила на грядках зеленый лук и редис.

– Так твой брат станет графом Ширингом, – проговорила она.

– Не станет, если леди Филиппа воспротивится.

– Но графиня должна подчиниться воле короля, разве не так?

– Вообще-то все женщины должны подчиняться мужчинам, – с усмешкой ответил Мерфин. – Однако некоторые этого не делают.

– Не понимаю, о ком ты.

Вдруг настроение Мерфина резко изменилось.

– В каком мире мы живем! Муж убивает жену, а король дарует ему высший титул.

– Мир и не такое видывал. Но ужасно, когда это происходит в твоей семье. Бедняжка Тилли.

Мерфин потер глаза, словно пытаясь отогнать видения.

– Зачем ты меня сюда привела?

– Поговорить о последнем пункте моего плана – новом госпитале.

– А-а. Я-то думал…

– Ты сможешь построить его здесь?

Он осмотрелся.

– Почему бы и нет? Правда, земля идет под уклон, но все аббатство стоит на склоне, а мы ведь не собираемся строить второй собор. Один или два этажа?