Мир без конца

«Даже я знаю, что все не так просто, – подумал Мерфин, – обычно в таких случаях начинается борьба за власть». Вслух он этого говорить не стал.

– Однако традиция монастырских выборов сохраняется, – продолжал законник, – их легче направлять, нежели отменить. Потому-то я и отправился в путь.

– То есть вы скажете монахам, кого следует избрать.

– Если упрощать, то да.

– Чье же имя вы назовете?

– А я разве еще не назвал? Вашего епископа, Анри Монского. Прекрасный человек, преданный, надежный, не доставляет никаких хлопот.

– Надо же.

– Вы недовольны? – Напускную небрежность Грегори как рукой сняло, и он сделался крайне внимателен.

Мерфин понял, для чего именно приехал Лонгфелло. Ему нужно выяснить, как Кингсбридж – в лице Мерфина – отнесется к назначению нового епископа, примет или будет сопротивляться. Олдермен постарался собраться с мыслями. Появление нового епископа угрожало и шпилю, и госпиталю.

– Анри служит тем краеугольным камнем, на котором покоится равновесие сил в городе. Десять лет назад было заключено своего рода перемирие между торговцами монахами и госпиталем. В итоге все только выиграли. – Подчеркивая особый интерес Грегори – и короля, – Мерфин добавил: – Что позволяет нам платить такие высокие налоги.

Законник признал его правоту наклоном головы.

– Поэтому отъезд Анри ставит под сомнение прочность этого перемирия.

– Я бы сказал, все зависит от того, кто его заменит.

– Пожалуй, – согласился Мерфин. Наконец-то Грегори подошел к самому главному. – И кто же будет?

– Самым очевидным кандидатом кажется приор Филемон.

– Нет! – ужаснулся Мерфин. – Только не Филемон! Почему он?

– Этот священнослужитель привержен устоям, что немаловажно в наше время сомнений и ересей.

«Ну конечно, – мысленно усмехнулся Мерфин, – теперь я понимаю, почему он осудил в своей проповеди вскрытие тел и зачем ему капелла Марии. Я должен был это предвидеть».

– Также настоятель дал понять, что нисколько не возражает против налога с клира, каковой служит постоянным источником раздора между королем и отдельными епископами.

– Стало быть, Филемон уже давно готовится к этому назначению. – Мерфин злился, что позволил приору себя перехитрить.

– Полагаю, с того самого дня, как заболел архиепископ.

– Это будет настоящим бедствием.

– Почему вы так говорите?

– Филемон вздорен и мстителен. Если он станет епископом, то породит в Кингсбридже нескончаемые распри. Нужно его остановить. – Мерфин посмотрел в глаза Грегори. – Для чего вы предупредили меня? – Не успев задать свой вопрос, он уже угадал ответ: – Вы тоже не хотите назначать Филемона. Вам и без меня известно, что он за человек. Но вы не можете просто его задвинуть, поскольку он заручился поддержкой влиятельных клириков.

Грегори лишь загадочно улыбнулся, из чего Мерфин заключил, что прав.

– Чего вы хотите от меня?

– На вашем месте я бы подыскал другого человека.

Вот оно что. Мерфин понимающе кивнул:

– Я должен подумать.

– Будьте столь любезны. – Грегори встал, и Мерфин понял, что беседа окончена. – Прошу, дайте мне знать о своем решении.

Олдермен вышел из аббатства и двинулся обратно на остров Прокаженных. Кого он может предложить в епископы Кингсбриджа? Горожане без труда находили общий язык с архидьяконом Ллойдом, но тот слишком стар. Его изберут, а через год придется начинать все сначала.

По дороге домой он так ничего и не придумал. Керис сидела в передней, бледная и напуганная. Прежде чем он успел спросить, в чем дело, она проговорила:

– Лолла опять ушла.

86

По уверениям священников, Господь заповедал посвящать воскресные дни отдыху, однако у Гвенды никогда не получалось соблюдать эту заповедь. Сегодня, побывав утром в храме и после пообедав, они с Вулфриком пошли трудиться во двор за домом. У них был хороший двор, размером в пол-акра, с курятником, грушевым деревом и амбаром. На огороде в дальнем конце двора Вулфрик вскапывал грядки, а Гвенда сеяла горох.

Мальчики, как у них было заведено по воскресеньям, ушли в соседнюю деревню играть в мяч. Среди крестьян игра в мяч заменяла рыцарские турниры знати и была этакой потешной битвой – впрочем, увечья от нее порой оказывались настоящими. Гвенда всякий раз молилась, чтобы сыновья вернулись домой целыми и невредимыми.

Сэм возвратился рано и ворчливо объяснил:

– Мяч лопнул.

– А где Дэви? – спросила Гвенда.

– Его с нами не было.

– Я думала, вы пошли вместе.

– Нет, он часто шляется в одиночку.

– Вот уж не знала. – Гвенда нахмурилась. – Куда он ходит?

Сэм пожал плечами.

– Он мне не рассказывает.

«Может, – подумалось Гвенде, – по девчонкам бегает?» Дэви вырос скрытным, оставалось лишь гадать: за кем бы он мог приударить? В Уигли выбор не такой уж богатый. Уцелевшие после чумы почти сразу переженились заново, словно торопясь восполнить население страны, а те, кто родился позже, были еще слишком малы. Не исключено, что ему назначила свидание в лесу какая-нибудь красотка из соседней деревни. Подобное случалось частенько, ничуть не реже мук неразделенной любви.

Когда Дэви вернулся домой спустя пару часов, Гвенда накинулась на него с расспросами. Он не стал отрицать, что ходил куда-то тайком.