Мир без конца

– Наверное, я когда-то сделала что-нибудь, что пришлось ей по душе, – проговорила Гвенда, размышляя вслух. – Или она просто сочувствует мне, как мать матери.

Объяснение не казалось убедительным, но иного в голову не приходило. В первые дни после освобождения Сэма они несколько раз обсуждали, что могло побудить Ральфа его помиловать. Гвенда притворялась, что озадачена ничуть не меньше остальных. К счастью, ее муж никогда не отличался подозрительностью.

Когда добрались до дома, Вулфрик посмотрел на небо, сказал, что до темноты еще добрый час, и пошел досеивать горох. Сэм вызвался ему помочь. Гвенда села штопать мужнины штаны, а Дэви уселся напротив нее и проронил:

– Хочу открыть тебе другую тайну.

Гвенда улыбнулась. Она не имела ничего против тайн Дэви, пока он ими делится.

– Выкладывай.

– Я влюбился.

– Молодец! – Она подалась вперед и поцеловала сына в щеку. – Я так рада! Какая она?

– Красивая.

Перед тем как очутиться на полянке с мареной, Гвенда как раз думала, что ее сын, возможно, встречается с девушкой из соседней деревни. Чутье ее не подвело.

– Я почему-то так и решила.

– Да ну? – Дэви насторожился.

– Не волнуйся, ни в чем дурном я тебя не заподозрила. Просто прикинула, что ты, быть может, с кем-то гуляешь.

– Мы ходим на поляну, где растет марена. Там все и началось.

– Вы долго встречаетесь?

– Уже больше года.

– Значит, у вас все серьезно.

– Я хочу жениться.

– Чудесно. – Гвенда с любовью смотрела на сына. – Тебе всего двадцать, но этого достаточно, если ты выбрал хорошую женщину.

– Хорошо, что ты так думаешь.

– Из какой она деревни?

– Из нашей. Из Уигли.

– Вот как? – Гвенда удивилась. Ей не шло на ум, в кого здесь можно влюбиться. – Как ее зовут?

– Амабел, мама.

– Нет!

– Не кричи на меня.

– Мой сын не женится на дочери Аннет!

– Да чего ты злишься-то?

– Чего я злюсь? – Гвенда постаралась успокоиться, однако слова сына поразили ее настолько, что даже дыхание на миг пресеклось. Она несколько раз глубоко вздохнула. – Послушай. Мы в разладе с их семейством больше двадцати лет. Эта корова Аннет разбила сердце твоему отцу и не подумала оставить его в покое.

– Мама, это все в прошлом.

– Ничего подобного! Аннет по-прежнему заигрывает с ним при любой возможности.

– Это ваши заботы, не наши.

Гвенда встала, уронив штопку на пол.

– Как ты можешь поступать так со мной? Эта стерва станет нам родней? Мои внуки будут и ее внуками! Она будет сновать по нашему дому, делать своими ужимками дурака из твоего отца и потешаться надо мною!

– Я не собираюсь жениться на Аннет.

– Амабел ничуть не лучше. Только погляди на нее: вся в мать.

– Вовсе нет.

– Ты не сделаешь этого! Я тебе запрещаю, слышишь?

– Мама, ты не можешь мне запретить.

– Еще как могу. Ты слишком молод.

– Это не навсегда.

От дверей донесся голос Вулфрика:

– Вы чего раскричались?

– Дэви говорит, что хочет жениться на дочери Аннет. Я этого не допущу! – Гвенда сорвалась на визг. – Никогда! Никогда! Никогда!

* * *

Граф Ральф немало удивил старосту Нейта своим желанием лично осмотреть диковинные посадки Дэви. Староста походя упомянул о них, когда в очередной раз явился в Эрлкасл. Незаконные посадки в лесу считались мелким правонарушением, за которое полагалось денежное взыскание. Нейта с его мелкой душонкой заботили только взятки и отступные, он ведать не ведал об одержимости Ральфа семьей Гвенды, о ненависти графа к Вулфрику, о похоти, которую пробуждала в нем Гвенда, а теперь сюда добавился и Сэм, его возможный сын. Потому Нейт поразился, когда Ральф сказал, что проверит посадки, когда в следующий раз окажется поблизости.

Вдвоем с Аланом Фернхиллом Ральф выехал из Эрлкасла в Уигли в погожий денек между Пасхой и Духовым днем. В маленьком деревянном господском доме их встретила старая экономка Вира, ныне согбенная и седая, но продолжавшая исполнять свои обязанности. Ей велели приготовить обед, а сами разыскали старосту и втроем отправились в лес.

Ральф узнал растение. Он не питал склонности к земледелию, но вполне мог отличить один кустарник от другого, а в военных походах повидал немало иноземных растений, какие не произрастали в Англии. Он свесился с седла и сорвал пригоршню плодов.

– Это марена, – сказал он. – Я видел ее во Фландрии. Ее выращивают, чтобы добывать красный краситель того же названия.

– Мне мальчишка наплел, что это ведьмина травка от грудного кашля, – отозвался Нейт.

– По-моему, целебные свойства у нее тоже есть, но разводят ее не поэтому. Каково будет взыскание?

– Обычно берут шиллинг.

– Этого мало.

Староста замялся.

– Господин, люди и без того злятся, когда с них берут деньги. Я бы не…

– Забудь, – перебил Ральф, стукнул пятками по бокам коня и направил животное на середину поляны, топча посадки. – Давай, Алан.

Они принялись ездить по поляне кругами, вытаптывая растительность. Через несколько минут от посадок ничего не осталось.

Ральф видел, что старосте не по себе от этой расправы, пускай посадки и были незаконными. Рачительным крестьянам не по нраву смотреть, как уничтожают посевы. Во Франции Ральф хорошо усвоил, что лучший способ подорвать дух людей – это истребить их урожай.

– Ну вот, – произнес он.