Мир без конца

Гвенда направилась туда. Часовой на мосту не обратил на нее внимания. По ступеням она поднялась в башню.

В большом зале было темно и прохладно. На холодных камнях возле очага спала крупная собака. Вдоль стен стояли скамьи, в дальнем конце зала виднелись два громадных кресла. Гвенда подметила, что нигде нет ни подушек, ни набивных сидений, ни шпалер. Должно быть, леди Филиппа проводит здесь мало времени и нисколько не следит за убранством.

Сэм сидел у окна с тремя парнями помоложе. Перед ними на полу были разложены полные доспехи, от забрала до наголенников. Каждый из сквайров чистил какую-либо часть брони. Сэм пытался мягкой галькой оттереть ржавчину с нагрудника.

Какое-то время Гвенда смотрела на сына. На нем была новая одежда и черно-красная ливрея графа Ширинга. Эти цвета отлично сочетались с его обликом. Он непринужденно и снисходительно болтал с товарищами, выглядел здоровым и сытым. Гвенда надеялась, что так и будет, но все равно испытала некое извращенное разочарование оттого, что ему хорошо без нее.

Сэм оторвался от работы и краем глаза заметил мать. На его лице сперва отобразилось удивление, которое сменилось радостью, а потом весельем.

– Парни, – сказал он, – я старше вас, и вы вольны думать, что я в состоянии приглядеть за собой, но это не так. Моя мать следует за мною повсюду, желая увериться, что у меня все хорошо.

Молодые оруженосцы дружно повернулись и рассмеялись. Сэм отложил нагрудник, подошел к матери, и они сели в углу на скамье возле лестницы, что вела в верхние покои.

– Мне здесь нравится, – говорил Сэм. – Все в основном забавляются. Мы охотимся, пускаем птиц, боремся, состязаемся в верховой езде, играем в мяч. Я столько всего узнал! Конечно, слегка раздражает, что меня ставят заодно с этой мелюзгой, но я справляюсь. Мне нужно овладеть умением драться мечом и щитом, когда едешь верхом.

Гвенда обратила внимание, что Сэм стал разговаривать иначе, не так медленно и растянуто, как говорили в деревне. Иногда он вставлял какие-то французские словечки и явно привыкал к образу жизни знати.

– Как насчет работы? – спросила она. – Нельзя же все время забавляться.

– Ну, работы хватает. – Сэм показал на товарищей, продолжавших чистить доспехи. – Но по сравнению с пахотой и косьбой это ерунда.

Он спросил про брата, и Гвенда поведала ему домашние новости: мол, марена Дэви оправилась, корни выкопали, Дэви бегает за Амабел, в деревне никто пока не заболел. Пока болтали, она вдруг ощутила на себе чужой взгляд, и ощущение было не из приятных. Выждав, она посмотрела через плечо.

Граф Ральф стоял на верху лестницы перед открытой дверью, выйдя, должно быть, из своих покоев. Интересно, долго ли он там стоял и глядел на нее? Гвенда встретилась с ним взглядом. Ральф смотрел пристально, настойчиво, но она не могла сообразить, что он хочет сказать. Почему-то ей стало неловко под этим взглядом, и она отвернулась, а когда опять взглянул на лестницу, граф уже ушел.

* * *

На следующий день, когда Гвенда одолела пешком половину пути домой, ее нагнал всадник. Сначала он скакал быстро, затем замедлил поступь, а потом и вовсе осадил коня.

Рука Гвенды скользнула к ножу за поясом.

Всадником оказался сэр Алан Фернхилл.

– Граф хочет тебя видеть.

– Так приезжал бы сам, а не посылал тебя.

– Вечно ты уязвить норовишь. По-твоему, так пристало говорить с господами?

Упрек был по делу. Гвенда слегка растерялась. Все эти годы она считала Алана подручным Ральфа, и ей ни разу не доводилось слышать от него умного слова. Будь она сама и вправду поумнее, подлизывалась бы к таким, как Алан, а не язвила.

– Ладно, – осторожно ответила она. – Значит, граф зовет меня к себе. Мне как, брести обратно в замок?

– Нет, он сейчас в своей лесной хижине, недалеко отсюда. Бывает, отдыхает там во время охоты. – Алан указал на лес у дороги.

Гвенде это не слишком-то понравилось, но серву не подобало отнекиваться от приглашения господина. К тому же, вздумай она отказаться, Алан наверняка схватит ее, свяжет и доставит к графу.

– Хорошо.

– Если хочешь, залезай ко мне в седло.

– Нет, спасибо, я лучше пойду пешком.

В это время года подлесок был густым. Гвенда следовала за Аланом, чей конь торил дорогу через заросли крапивы и папоротника. Позади примятые стебли быстро распрямлялись. Она с тревогой гадала, какая прихоть побудила Ральфа назначить ей эту встречу в лесу. Сердце подсказывало, что ничего хорошего ни для нее самой, ни для ее семьи ждать не приходится.

Через четверть мили взору предстал низенький домик с соломенной крышей. При других обстоятельствах Гвенда решила бы, что это хижина вердерера. Алан набросил поводья на деревце поблизости и открыл дверь.

Домик отличала та же скромность обстановки, какую Гвенда подметила в Эрлкасле. Пол был земляным, стены из глины, потолком служила изнанка соломы, которой была выстлана крыша. Из мебели имелся лишь стол, несколько скамей и простая деревянная кровать с соломенным тюфяком. Приоткрытая дверь вела на кухоньку, где слуги, верно, готовили Ральфу и его дружкам-охотникам.