Мир дворцам

Именно поэтому с вечера все гостиницы и постоялые дворы в Олме и окрестностях были переполнены семейными парами с орущими младенцами. Никакому другому путнику не удалось бы получить номер даже в самой дорогой гостинице, потому что в Олму съехалось огромное количество народа. Те, кто богаче, прибыли целыми семьями, да еще и со свитой, ибо завтрашний Праздник обещал быть грандиозным. Заключались многочисленные пари относительно того, какое имя выбрала королевская чета для своего малыша, и заранее становилось ясно, что сегодня у него появится масса тезок. И ничего не предвещало беды.

— Мы прожили в браке почти пять лет, и, когда все получилось, летали как на крыльях…

— вспоминал Готтар события тех дней. — Сама понимаешь, нужен был наследник.

… в десять утра процессии мамаш и членов их семей потянулись к главной площади, ведь предстояло занять места на специально сооруженных трибунах. На улицах несли дежурство и полицейские, и гвардейцы, пресекая любые возможности для каких-либо беспорядков. Да и какие такие беспорядки? Разве кому на ногу наступят, да какая-нибудь особо ретивая мамаша затеет ссору с другой, не менее ретивой, женщиной:

— Милочка! Куда вы прете?!

— Это вы прете, а я иду.

— Нет, вы именно прете, потому что я шла впереди, а вы меня оттеснили! Вместе со своим маленьким жабенком, который орет на всю Олму!

— Что-о-о?! У кого это жабенок?!

Вот тогда и пригождались бравые гвардейцы, готовые в любой момент унять начинающуюся драку. К тому же, как обычно на таких мероприятиях, в толпе орудовали карманники, и когда горожане ловили за руку какого-нибудь новичка в подобном деле, требовалась помощь полиции и городской стражи. Впрочем, новичок предпочитал получить тумаков на месте и отделаться выбитым зубом или синяком под глазом, нежели провести ближайшие месяцы в городской тюрьме. А в остальном беспорядков не предвиделось. Все любили королевскую чету, которую считали самой красивой в мире парой, и самыми лучшими правителями в придачу.

Подданные с нетерпением ждали речи принца-консорта, который частенько пользовался самыми сочными эпитетами, невзирая на яростные взгляды рыжеволосой супруги. Со времени прихода к власти Велирин в королевстве установились мир и относительный порядок: уж она-то выросла на целом ряде негативных примеров, типа «как- не-надо-делать», и не собиралась повторять ошибок матери или более ранних предшественников. Она привела в порядок внешнюю политику, наполнила казну, приблизила ко двору круг деловых людей и удалила бездельников на жаловании. Она четко следовала принципу: полнота власти предполагает ответственность; не заигрывала ни с народом, ни со знатью. Велирин просто была на своем месте.

И вот, праздничные трибуны зашевелились, запели трубы, полетели в воздух цветы и головные уборы. Открытый экипаж с королевской семьей торжественно въезжал на городскую площадь в сопровождении гвардейцев в парадных мундирах, верхом на белых конях, и первыми вельможами двора. К слову сказать, кое-кто из этих первых вельмож тоже своевременно обзавелся потомством, и теперь торжествовал вдвойне: и сам в почетной свите, и супруга с малышом (или малышкой) в первых рядах трибун. Летний день был погожим, славным и теплым, ярко светило июньское солнце, и ни одно облако не посмело омрачить синеву небосвода. Все были счастливы.

Они вышли из экипажа под приветственные крики толпы: Готтар (он снова отпустил бородку, воспользовавшись случайным разрешением жены), Велирин (она немного пополнела после родов, но эта полнота ее очень красила, как и всех матерей), и первосвященник, настоятель главного Храма Знающего (он занял свой пост недавно, после смерти пожилого предшественника, и очень волновался). Великолепный выход сопровождался писком того, ради кого и был устроен Праздник: будущего короля Озерного Дома.

Наступил торжественный миг. И все было сделано, как полагается, и малыш получил имя Берин: в честь покойной бабки, Альберины. И когда настало время последовать примеру королевы, три четверти мамаш, у которых на руках были младенцы мужского пола, выкрикивали то же самое имя. Ну, а многие девочки, конечно, получили имя Альберина.

А потом произошло это. Прямо под трибунами для женщин и подиумом, предназначенным для королевской семьи, раздались громкие хлопки, и сквозь зазоры и щели между досками в воздух взметнулись фонтаны мельчайшей серой пыли, такой легкой, что теплый июньский ветер моментально разметал ее. Пыль превратилась в облако, накрывшее собой всю главную площадь Олмы и прилегающие к ней кварталы. А улицы этих кварталов тоже были запружены представителями всех сословий, которые привели с собой, или принесли, детей постарше — полюбоваться праздником, бывающим только раз в ходе правления каждого нового монарха.