Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

Все не клеится. Отношения не клеятся, жизнь не клеится. Какого черта? Вообще, с возрастом почти у каждого человека возникает потребность определить самый главный его жизненный вопрос. Это вопрос, который может объяснить суть поступков человека. И Рой его определил. Вопрос выглядел странно, но Маккена почему-то не удивился. Какого черта? Он задавал его себе уже на протяжении больше десятка лет, и он заставлял его шевелиться. Сейчас Маккена почти не шевелился. Он запутался в себе, впал в уныние и ждал, что все разрешится как-то и само собой. Не разрешалось. Он любил Энди. Это было «да». Он с ума сходил от мысли, что делал с собой парень два года. Это было «нет». Но, невзирая на это, он все равно продолжал его любить. Это чистое «да». Не может Энди после всего продолжать испытывать к нему чувства. «Нет». Но Маккена чувствует, что мальчишка все еще делает это. «Да». Это невозможно, в принципе. «Нет». Да-нет-да. Нет-да-нет. Круг пройден, и Рой готов заступить на новый. Он хочет быть с Энди. «Да». Он не может с ним быть, потому что это неестественно в данной ситуации. «Нет». Но он хочет. «Да». Энди не должен его простить. «Нет». Это всего лишь жалость. «Да». Он здесь, потому что… «Нет». Да-нет-да. Нет-да-нет. Можно до бесконечности топтаться на месте, думая во взаимоисключающих направлениях, но от этого чувство вины не уходит. Маккена никогда раньше не думал, каково оно, это чувство вины. А оно тошнотворное. Это все равно, что пытаться проглотить пересохшим горлом что-то сухое, перченное и горькое. Оно не глотается, еле-еле проталкиваясь через пищевод острым обдирающим комом. Рой чувствует каждый миллиметр этого движения, чувствует, как всасывается в кровь горький привкус, отравляя все вокруг.

Энди! Господи! Я хочу тебя! Я не могу без тебя! Я готов! Ни фига я не готов! Каждый взгляд парня вколачивает в тело Роя новый ржавый гвоздь. Оно уже все истыкано, но с каждым новым взглядом Маккена слышит удар молотка по металлической шляпке. Как сказать тебе, Энди, что готов броситься в ноги, вылизывая каждый ноготь в поисках прощения?! Как найти в себе силы принять то, что ты даешь?! Где взять право удерживать тебя? А еще эти слова Стива: «Если любишь, отпусти». Роя разрывало, но в каждом куске остаются молекулы ДНК. Их нити дребезжат, сбивая параллельность, изгибаются, тянутся. Больно. Невыносимо больно. А парень ходит, делает что-то, улыбается… Как теперь коснуться исковерканного тела? Как тронуть разорванную душу? Я люблю тебя, Рой, а поверх — все то, что он сказал там, в Литл Рок. А еще… Слова Дженнифер. Искаженная ухмылка Дава. Шест и блестки пота на теплой живой коже…

Коленка Энди касается колена Роя, и он вздрагивает. Джим Сноу все еще что-то говорит, бесконечно повторяя: «Ну, ты понимаешь…». Как мог он играть эту роль? Играть… Это тот же падший ангел Маккены, только без последнего кадра, потому что Джим… Нет, он не мог испытать то, что испытал сам Рой, хотя… Наверное, это и к лучшему. Что понимают люди, глядя на экран. Восторгаются, сочувствуют, думают, что прикасаются к жизни героев. Это почти зоопарк. Толпа стоит возле клетки с хищником, разглядывает, рассматривает, обсуждает, но разве хоть одному из них приходит в голову мысль, что там на самом деле думает уставший от их внимания зверь? Разве кто-то из них может до конца ощутить глубину трагедии? Зверь лоснится на солнце, сыто облизывается, но внутри у него холод и голод. Так и с ним, с Роем. Сколько раз они разговаривали с Джимом. Сноу хотел постичь суть, но как?! Как?! Как, не ударившись о землю, ощутить всю боль увечья?! Это зеркало. В нем может отразиться все. Красота, харизма, что-то еще, но в нем никогда не отразится внутренняя суть. В нем никогда не отразится тепло, звук и запах. А, может, это и лучше? Боль Роя — это только его боль. И ощущения Роя — это только его. И мысли — это тоже только его. И Энди. Он тоже только его.