Мир культуры. Основы культурологии

круг отношений с миром и друг с другом, полагаясь более на эмоциональное

восприятие мира, чем на трезвый анализ и четкое видение целей. Можно сказать, что

мощным психологическим двигателем поступков целых социальных слоев была та

или иная эмоция. Через эту эмоцию воспринимались привычные понятия добра и

зла, чести, совести, верности и предательства, порядочности и непорядочности. “С

нами или против нас” — таков был определяющий принцип отношений. Он ложился

в основу перераспределения мест в обществе, взаимодействия социальных слоев

друг с другом и с государством. Именно это рождало те крайности в оценках,

действиях, политике, которые привели к репрессиям и, в конечном счете, к

последующему тоталитаризму.

Процесс такой перемены во всей своей глубине отразился в трилогии

А.Н.Толстого (1882/83—1945) “Хождение по мукам”; книга И. Бабеля (1894—1941)

“Конармия” достаточно явно выделяет противоречия, которые формировали

жесткую конструкцию будущего “военного коммунизма”. Но в круговороте

гражданской войны рождались и романтические идеалы мирового коммунизма:

Он хату покинул, пошел воевать,

Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать...

[М. Светлов, “Гренада”]

Трагедия этих светлых идеалов, искренней веры в торжество человеческого

начала заключается в том, что, столкнувшись с реальной действительностью, они

вынуждены были либо разбиться в борьбе за свое утверждение в жизнь, либо

выродиться в громкую фразу, лозунг, либо смениться скепсисом и цинизмом.

Но тем не менее именно вера как особого рода эмоциональное состояние,

состояние, за которым стоит будущее (а оно всегда прекрасно!), легло в основу

584

беспримерного энтузиазма, связанного с подъемом экономики, с индустриализацией,

с созданием своей армии, своих кадров. Эта вера рождала веселый молодой азарт

преодоления трудностей, ощущение свежего ветра, как в известной картине Рылова

“В голубом просторе”. Даже такие поэты, как С. Есенин, М. Цветаева, А.

Блок, В. Брюсов, отнюдь не на основе социального заказа писали слова о признании

революции, о ее светлых перспективах и о надеждах, связанных с этими

перспективами. Так отозвалась М. Цветаева на экспедицию челюскинцев:

Сегодня да здравствует

Советский Союз!

За вас каждым мускулом

Держусь — и горжусь:

Челюскинцы — русские![316, с. 183]

Созданное в России государство было уникальным по самой своей сути: ни

одного аналога нигде в мире не было, и то горделивое чувство, которое испытывали

его создатели, было искренним, не вымученным, не конъюнктурным. Многие люди

переживали состояние, похожее на бесшабашность юности.

После Октябрьской революции возникли сложные отношения новой власти с

деятелями культуры. С одной стороны, представители интеллигенции всячески

поддерживались и поощрялись: даже в голодной Москве в период гражданской

войны художникам и ученым выделялись, хоть и скудные, пайки. С другой стороны,

общий низкий уровень культуры не позволял развернуться таланту многих, среди

них трагические судьбы М. Цветаевой, И. Гумилева (1886—1921), О. Мандельштама

и таких столпов, ка,к С. Есенин, В. Маяковский, чье понимание этого

обстоятельства привело к конфликту с официальной идеологией и к смерти.

Две противоположности двигали русскую культуру довоенного времени:

немыслимая тяга к свету знаний, к строительству долгожданного царства свободы

для всего трудового народа и тяжелое недоверие к проявлению любого рода

интеллигентности, свойственное средневековому обскуранту. Оба эти

взаимоисключающих фактора в соединении с развившимся тоталитаризмом создали

для России условия изолированности от развития европейской культуры, что

привело страну к отставанию в области материальной культуры и к последующим

трагическим обстоятельствам Великой Отечественной войны и более поздних лет.

Тем не менее Россия этого времени дала миру огромное количество

прекрасных произведений в самых разных областях культурной деятельности: в

науке, искусстве, общественной мысли. Может быть, в том и выражалась главная

особенность культурного феномена России: она на протяжении многих веков

развивалась скорее вопреки, чем благодаря тем или иным обстоятельствам. Все, что

представляет для западных теоретиков “загадку русской души”, сформировалось

именно в противостоянии захватчикам и правителям, Востоку и Западу, стихийным

и военным бедствиям, а часто и просто самим себе. Это противостояние позволило

585

выкристаллизовать особый искренний голос, звучащий в каждом проявлении

истинных ценностей русской культуры.

На гребне этой волны в России рождается такое уникальное явление как

особая детская литература, с установкой, что “для детей надо писать, как для