Мир Мэроу

Кто-то даже схватил меня за руку и притянул к себе. Этого я уже простить не смогла. Оттолкнув толстого борова, я уже собиралась выхватить нож, как ощутила волну непреодолимой злости, и эта злость принадлежала не мне. А после я услышала голос Эмета:

– Друг мой, она уже занята.

– Незаметно, – сказал толстяк, и я увидела, что его пальцы украшены кольцами с огромными драгоценными камнями. Он богат, а следовательно – влиятелен. – Если ты не пользуешься, то буду я.

Вот…

Эмет встал рядом со мной, склонил голову ближе и прошептал:

– Извини.

– Что?..

В эту секунду губы Эмета накрыли мои, а его правая рука опустилась на талию и притянула мое непослушное тело. Я вдруг ощутила эмоции, которые заставили меня прильнуть к охотнику и отдаться поцелую. Первому моему добровольному поцелую в жизни. Мир отошел на дальний план, а я ощущала весь спектр чувств Эмета: желание обладать, нежность, страсть и собственничество.

Когда он отстранился и открыл глаза, то я увидела в их отражении себя. В тот момент я не выглядела как опасная охотница, я выглядела как тот самый нежный и хрупкий цветочек, который легко поломать.

– Прости, – прошептал он.

– Ничего.

– Так было нужно.

– Я поняла.

Краем глаза заметила, что на нас по-прежнему смотрит толстяк, но уже на расстоянии, а значит, нашего диалога не услышал.

– Уведи меня в подвал, – попросила я Эмета.

Он кивнул, сжав мои пальцы в своей ладони, и повел к куртизанке. Когда мы спускались по лестнице, меня буквально трясло и передергивало оттого, как мужчины обращаются с проститутками. Раньше они уходили в комнаты, а сейчас… все происходит в общем зале, и мужчины крайне агрессивны. Под звуки стонов и стенаний женщин мы спустились в подвал. Как только дверь за нашими спинами закрылась, я отпустила руку Эмета и спросила:

– Ты оставил сына одного?

– С ним Колум, и он сможет его защитить.

Возможно, ты прав.

– Я и сама могу справиться, – зачем-то напомнила я, и мой взгляд против воли опустился на губы Эмета.

Он заметил это и тепло улыбнулся, смотря на мои. И я не почувствовала ужаса или страха. Лишь легкое покалывание внизу живота.

– Не сомневаюсь в этом, просто хочу, чтоб ты понимала – ты не одна. Что бы тебе ни пришлось сделать, я буду на твоей стороне.

Как же ты заблуждаешься! Ты даже не представляешь, какой план зреет в моей голове. И с каждой секундой, проведенной наедине с тобой, я понимаю, насколько низко упаду в твоих глазах.

Отвернувшись от Эмета, я выдохнула и открыла дверь туда, где пыталась убить Шрама, это словно добровольно окунуться в самые кошмарные воспоминания. Скрипучая дверь ударилась о стену, и я увидела на той самой кровати, где насиловали меня… куртизанку. Мою щеку уже нещадно пекло, но я никак не реагировала. Если бы не метка, я бы никогда не узнала в этом скрюченном голом призраке когда-то уверенную в себе женщину.

Окровавленные простыни сбились у ее ног, что закованы в ржавые кандалы, тело было худое и грязное. Волос на голове практически не осталось. Вся кожа в синяках и ранах. Однако стоило бедняжке поднять на меня взгляд, как я увидела ту самую главную куртизанку пограничных земель. В ее глазах стояла жажда мести. Это я ни с чем не спутаю.

– Время пришло, – сказала она хриплым голосом, совершенно не стесняясь своей наготы и безобразия.

Бордель