Мир охоты и крови (СИ)

Из числа тех, кого она видела впервые, была девушка с золотистыми волосами, напоминавшими расплавленное золото, одетая в белый брючный костюм. Она сидела на самом крайнем месте слева, расположив подбородок на кулаке, и качала ногой в лакированных туфлях так скучающе, будто это был не суд, а шоу, которое очень сильно задержали. Пайпер неимоверно бесилась из-за настроя этой дамочки, то и дело обращавшейся к Гилберту — несмотря на лёгкий шум и расстояние в несколько метров, Пайпер прекрасно слышала каждое их слово. Девушка спрашивала, скоро ли они начнут и почему нельзя было просто довериться ей.

Просто чудо. И как Пайпер пропустила знакомство с ней?

Впрочем, присутствие этой девушки волновало её не так сильно, как присутствие принца Джулиана. Кит говорил, что официально он ещё не занял место своего отца в коалиции, но, судя по всему, ради Третьего все решили сделать огромное исключение.

Вот бы они сделали ещё одни исключение и просто отпустили его.

У Пайпер нервы — ни к чёрту. Час назад она рыдала из-за кошмара, который был в Башне, и Магнуса, не сумевшего выбраться; из-за Дионы, с которой они даже не успели сблизиться. Теперь думала о том, что неплохо было бы просто вбить всем в головы, что Третий не так опасен, как они думают, и покончить этим цирком как можно скорее.

Но Пайпер избрала наименее очевидную стратегию. Она даже не поддалась на уговоры дяди Джона и Марселин, явилась на суд в той же самой одежде, в которой была ещё на празднестве у фей и которая давно пропиталась и пропахла кровью. Пайпер было противно, но она держалась — пусть все видят, что с ней случилось, и после, когда она расскажет о Башне, осознают, что это — меньшее из двух зол. Что её могли разорвать так, что даже кусочка бы не осталось, но она выжила и вернулась, чтобы доказать, кто прав на самом деле.

Хотя она, может быть, просто не хотела, чтобы Третий один выглядел безобразно.

Когда двери всё-таки раскрылись, Пайпер замерла на месте, почувствовав, как сердце болезненно сжалось. Первый вошёл рыцарь с рыжими волосами, в руке которого была цепь, тянущаяся к кандалам Третьего. Пайпер едва не рыкнула от злости, но поймала взгляд Третьего и сразу же остановилась. Он шёл, смотря на неё, и казался чрезвычайно величественным даже в одежде, пропитанной кровью. Чёрные и синие пятна были повсюду: на узких брюках, сапогах, рубашке с вырезом, даже в волосах, которые, если Пайпер правильно помнила, на затылке давно слиплись из-за крови.

Ей хотелось закричать и потребовать, чтобы целители осмотрели его. Всего несколько часов назад он был в Башне и сражался за свою жизнь, а теперь, даже не оправившись толком и не смыв крови, шёл на суд, которого не заслужил.

Но Пайпер молчала. Взгляд Третьего мог показаться рассеянным и пустым кому угодно, но только не ей: она видела молчаливую просьбу ждать, но чего — неизвестно.

Она помнила, что он совсем не глуп и вполне может придумать выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Он столько раз доказывал это, что у Пайпер не осталось никаких сомнений. Она верила ему и, что самое главное, в него.

Поэтому в момент, когда Третий всего на секунду отвёл взгляд, заметив, как королева Ариадна начала медленно спускаться по лестнице, Пайпер громко и чётко произнесла, надеясь, что её слышит весь зал:

— Я верю тебе.

Третий остановился. Рыцарь потянул за цепь, но Третий не шелохнулся. Пайпер думала, что он будет злиться, использовать магию или даже объяснять ей, что не нуждается в помощи, — особенно после того, как она обманула его у фей и в Башне не позволила помочь обречённому Магнусу, — но он вдруг приподнял уголки губ в слабой улыбке. Пайпер улыбнулась в ответ и вновь сказала:

— Я верю тебе и верю в тебя.

— Я верю тебе и верю в тебя, — тут же, ни секунды не раздумывая, повторил Третий негромко, но уверенно. В тишине, однако, его услышали абсолютно все. И никто не отреагировал.

Хорошо. Пусть не забывают, что они связаны, и знают, что у них есть свой особый язык.

Пайпер даже поверила, что это маленькая, но всё-таки победа, когда рыцари синхронно отступили и отошли на несколько метров. Третий напрягся всем телом и начал оглядываться, гремя цепями.

— Барьеры, — пробормотал Николас, про существование которого Пайпер опять успела забыть. — Рейна говорит, что теперь он нас не видит и не слышит. Он полностью отрезан от всего остального зала.

Сердце Пайпер забилось быстрее. Она видела, как постепенно взгляд Третьего теряет уверенность, как он пытается отыскать, с какого именно места она разговаривала с ним, но он уже столько раз изменил направление, что окончательно запутался. Это казалось противоестественным, — Третий никогда не позволял себя запутать или поймать в ловушку, — как и существовании магии, способность оказать ему достойное сопротивление.

«Знаешь, — вдруг заговорила Лерайе, из-за чего Пайпер едва не вскрикнула, подскочив на месте, — иногда резкая и сильная боль высвобождает мощнейшую магию. Она может длиться секунды, не больше, но всегда разрушительна».