Мир охоты и крови (СИ)

«Почему ты молчала всё это время?» — зло подумала Пайпер, неотрывно следя за попытками Третьего определить, где и кто находился.

«Потому что мы, моя дорогая, открыли Переход? — предположила Лерайе саркастично. — Да, это верный ответ, так что не нужно злиться. Скажи спасибо, что нашла силы предупредить тебя».

«О чём?»

«Иногда он ведёт себя, как безумец».

Пайпер насторожилась, но не сильнее, чем когда заметила королеву Ариадну, замершую в пяти метрах от Третьего. Она коснулась воздуха, на мгновение вспыхнувшего сигилами, и сделала шаг вперёд. Пайпер издала какой-то нечленораздельный звук.

Эти чары были до того совершенны, что повторили всё, каждое пятнышко крови, отпечатавшееся на одежде Пайпер. Королева Ариадна, ещё мгновение назад бывшая собой, сейчас с уверенностью шла к Третьему, зачаровав себя так, что теперь все видели только Пайпер. Николас даже начал переводить взгляд от неё к королеве, будто ища различия.

Их не было. Чары были идеальны. Как королеве удалось добиться такого сходства? Как им вообще пришло в голову использовать её облик против Третьего?

Пайпер хотела возмутиться, но не успела даже рта открыть. Третий охотно шагнул навстречу королеве, и когда она раскрыла руки, — точно так же, как Пайпер, — он приблизился к ней, будто был согласен на объятия.

Данталион, развалившийся на своём месте, громко хмыкнул.

Но Третий замер и, выждав несколько секунд, наклонился к уху королевы и произнёс так, что его слышали все:

— Хорошая попытка, Ваше Величество. Я почти поверил.

Он резко коснулся её лба двумя пальцами, и чары спали. Королева рыкнула, повелительно взмахивая рукой, и будто готовилась вновь применить чары или даже отдать приказ, когда Третий сделал то, из-за чего она ошарашенно застыла на месте.

Он быстро отошёл на несколько шагов назад, поднял ногу, расположил ступню на цепи, соединяющей кандалы и, посмотрев на королеву, сказал:

— Не забывайте, что великаны никогда не забывают запахи.

Улыбнувшись, Третий со всей силы рванул ногой вниз. Громкий, болезненный хруст и лязг цепей был подобен взрыву. Кажется, незнакомая девушка из числа лидеров коалиции испуганно вскрикнула. Или же это была сама Пайпер. Шок от произошедшего и страх за Третьего были так велики, что она даже не сразу заметила, что он только болезненно поморщился.

«Вот, вот оно! — возмущённо пробормотала Лерайе. — Нашёл первый способ, который поможет восстановить магию, и даже не попытался её уравновесить! Безумец!»

Пайпер сглотнула, следя за тем, как Третий выпрямляется. Сила удара ногой была столь велика, что вместе с давлением магии не только сломала чары и сигилы на кандалах, но и вывихнула Третьему запястья. Он, однако, презрительно скривившись, сбросил кандалы, ставшие бесполезными, и с омерзительным хрустом тряхнул руками, будто думал, что этим простым действием сможет вправить запястья обратно.

Пайпер помнила, что магии в этом мире в сотни раз больше и что Арне умеет мгновенно реагировать — значит, Третий и впрямь верил в это.

Он был настоящим безумцем, вывихнувшим себе запястья только для того, чтобы причинить телу боль, высвободить как можно больше магии и в то же время притянуть её отовсюду.

Пайпер выдавила нервный смешок, — или всхлипнула от ужаса, — когда Третий, посмотрев на свои руки, уже полностью исцелённые Временем, гордо расправил плечи и заявил:

— Я — Фортинбрас, изгнанный из рода Лайне и принятый родом Дасмальто. И я заявляю о своих правах на корону великанов.

Глава 21. Дух мой заковали в цепи и теперь его таят

Фортинбрас вспомнил своё имя.

Эта мысль была приятной, почти согревающей, но пришла в самое неподходящее время, поэтому Фортинбрас отбросил её практически сразу же. Но даже после, долгие часы спустя, когда с ним была только боль и неизвестность, он не позволял мысли укрепиться в сознании. Не здесь, не сейчас. Он изучал барьеры, которыми Шерая надеялась его удержать, людей, которых видел, их поведение, манеру речи, слова, взгляды. Изучал сам мир, в котором невольно оказался, и пытался запомнить как можно больше.

Но, может быть, он просто пытался забыть, что Магнуса больше нет.

Ему хотелось верить, что у них был шанс сделать хоть что-то, но теперь, стоя посреди огромного зала, полном незнакомых людей, Фортинбрас понимал, что ошибался. Вместе проклятие и меч в сердце убивали практически мгновенно, и чудо, что Арне сумел вмешаться. Хотя, скорее, ещё одно проклятие для Магнуса.

Однако если его спасти уже не удастся, то Фортинбрас мог попытаться защитить остальных. Не только Клаудию, Стеллу и Эйкена, но и Пайпер. Даже Николаса, существование и присутствие которого практически выбивали из колеи. С первой секунды, как он и Кит, друг Пайпер, явились в темницы, Фортинбрас почувствовал окрепшую связь между ними. И хотя ему было слишком больно, чтобы изучать эту связь и пытаться заговорить с Николасом, после попытавшимся завести диалог, Фортинбрас дал себе слово, что обязательно исправиться.

Однако сначала он докажет, что этот суд бессмысленный.

— Повторяю для тех, кто не понял.