Мир, в котором меня ждут. Ингрид

Енот быстро повернулся к ней полосатой частью тела и засеменил к хозяину, не дожидаясь благодарности. В записке было так же сказано, что подарок она получила чуть раньше лишь потому, что он будет нужен на самом празднике. Ингрид точно знала, что в Междумирье тебе ни за что не подарят никчёмный телевизор, поэтому свёрток, весьма крупный и увесистый, разворачивала с трепетом. В принципе, в глубине души она догадывалась, что там может быть, но не торопилась с выводами. Когда верхняя бумага была снята и стало видно содержимое, сердце девочки замерло от восторга, она даже вскрикнула. И прежде чем развернуть подарок до конца, выбежала из комнаты и позвала Хельгу, Эрин и Сольвей, которые как раз были недалеко. Артемиды, к сожалению, рядом не оказалось, поэтому разделить восторг Ингрид она не смогла.

– А-а-а, Ингрид, какое оно красивое! – наклонилась над подарком Хельга.

– Ой, потрясающе, Ингрид, разверни скорее целиком! – Сольвей протиснула свою голову между плечами Хельги и Ингрид.

– Это надо срочно мерить! Давай же, Ингрид!

Ингрид развернула во всю длину подарок – это было длинное, цвета ляписовой лазури платье. Отрезной ворот с серебряной вышивкой, центральная лента, украшенная орнаментом из восьмиконечных звёзд, широкий рукав, скреплённый у локтя малыми фибулами – такого платья Ингрид в жизни бы не получила в подарок на земле.

Девочки хором пищали от радости.

– У тебя же никогда не было синего платья! – всплеснула руками Хельга.

– Да, и кто же его тебе подарил? – спросила Сольвей.

– Это от моего опекуна, от Георга Меркурия, – ответила Ингрид.

– Да, – заметила Эрин, – ему очень не хватает дочери!

– Ингрид, ты будешь настоящей красавицей на празднике! – Хельга уже вовсю помогала Ингрид залезать в платье.

И вот она уже стояла посреди комнаты в новом платье под восхищённые вздохи подруг. Надо сказать, что к зиме Ингрид постепенно отогревалась в живительном пространстве Междумирья. Несмотря на наступившие холода, на душе становилось теплее, поскольку она смогла расслабиться по-настоящему. Только здесь Ингрид не боялась, что каждый её шаг будет осмеян, ошибка выставлена напоказ, а проступок жестоко наказан. Ей не приходилось вжимать голову в плечи, а потому даже шея стала длиннее, а плечи – покатыми. Если у неё возникали трудности, то на помощь приходил любой – даже случайный человек в коридоре.

Довольно просто оставаться своим человеком, выделяясь неуклюжестью и странностью, гораздо тяжелее, если внезапно становишься лучше, красивее и успешнее, чем от тебя ожидают. Но даже сейчас, когда Ингрид стояла в красивом и очень дорогом платье, какое есть далеко не у всех дворянок её возраста, она не ощущала в возгласах подруг ни зависти, ни колкой остроты, что платье ей не по чину.

Ингрид задумалась, почему Георг Меркурий подарил ей именно такой наряд. Он требовал от своей обладательницы осанки, походки, выдержки, манер, а у неё пока что была только растрёпанная голова. Однако и Ингрид, и девочки заметили странную вещь.

– Ингрид, у тебя стало совсем другое лицо, – сказала Сольвей.

– Да, я тоже хотела это сказать, – поддержала Эрин.

– Наверное, странно, но и я это тоже увидела, – завершила Хельга.

Хельга пригладила волосы Ингрид, собрала их сзади и скрутила в ракушку на затылке, и Ингрид изменилась ещё больше. Вместо испуганного птенца из зеркала на неё смотрела девочка, наполненная силой, благородством, красотой. Ингрид сама потеряла дар речи, глядя на своё отражение. Молчали и остальные, будто увидели то, что раньше было скрыто от посторонних глаз туманной пеленой.

– Я причешу тебя как следует перед праздником. Мы сделаем тебе самую подходящую причёску! – Хельга отпустила волосы Ингрид. – Правда, я ещё ни разу не расчёсывала такие короткие.

– Ой, а у меня… – Сольвей осеклась на мгновенье. – У меня есть для тебя прекрасный подарок! Я вот не знала, что тебе подарить, а теперь знаю!

– А обувь у тебя есть? – озадаченно посмотрела на Ингрид Хельга.

Ингрид почувствовала себя Золушкой. Она беспомощно подняла брови. В её семье на земле считалось приличным иметь одну пару обуви «на выход», одну «на все случаи жизни» и пару «под любой наряд»; с учётом бедности семьи у Ингрид вообще была только одна пара лёгкой обуви. Здесь, в Междумирье, во времена радости, то есть без войны, все стремились максимально разнообразить свой гардероб. Но туфлей под это платье не было.

– А вот эти не подойдут? – Ингрид указала на свои обычные степовки.

– Нет, Ингрид, я поделюсь с тобой своими, у меня есть прекрасная пара! У нас ведь один размер? – Хельга присмотрелась к её ноге. – Да, пожалуй, они подойдут.

Потом девочки спохватились, что Эрин будет нечего надеть на праздник. На торжестве осенью она была в скромном крестьянском платье, а ведь любой девочке хочется быть нарядной и красивой. Ингрид была готова отдать ей своё платье, но Хельга и Сольвей сказали, что сами подберут ей наряд из своих гардеробов.