Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Здорово! А на земле таких игр нет. Из настольных есть только ходилки, где нужно передвигать фишки по числу точек на кубике.

– Чем же вы занимаетесь тогда? Неужели опять этот ваш теле-визор?

Ингрид после происшествия под Новый год передёргивало от этого слова.

– Ну, в общем-то да. Есть хорошие передачи, типа «В мире животных», или вот детская телеигра «Звёздный час». Всё равно то, во что мы играем сейчас, гораздо интереснее!

Время шло к отъезду, ученики Ликеи и академисты двигались к выходу со саквояжами, в воздухе пестрили бумажные птички с сообщениями. Ингрид надела верхнюю тёплую юбку, замотала шею шарфом, голову закрыла зимним колпаком с меховой оторочкой и уже одевалась в верхнюю одежду в шумном притворе Дворца. Георг Меркурий ждал Ингрид снаружи, им предстояло длинное путешествие – на этот раз в санях. Сидеть зимой в любом транспорте холодно, поэтому ездоки сменяли друг друга, вставая на полозья за санями. Поездка предполагалось долгой, а потому в термосе припасли горячее питьё, на перекус – пироги, а в дорогу – задушевные разговоры.

Георг Меркурий встал на полозья саней, Ингрид расположилась на скамье, дорожный скарб разместили в ногах и под сиденьем. Девочка села в пол-оборота, чтобы не орать вперёд себя, ведь приходилось говорить очень громко под шум копыт и шуршанье полозьев. Дорогой Ингрид рассказала Георгу Меркурию о своих приключениях на земле. Про невесть откуда явившегося мужика, который втюхал ей телевизор, потом про Новый год, который Ингрид не смогла отметить с родными. После она рассказала, как Новый год отмечали в общежитии в ночь на первое января с курсистами Ликеи и Академии.

– Ой, – осеклась она, – нас, наверное, теперь будут ругать. Мы ведь отмечали Новый год без разрешения и нарушили правила…

На её лице застыл ужас, она испугалась, что сдала Нафана и остальных. Георг Меркурий рассмеялся.

– Ингрид, – сказал он, – неужели вы серьёзно считаете, что я не нарушил ни одного правила за свою ликейскую жизнь?

«Не знаю», – ответили её удивлённо-испуганные глаза.

– Конечно, не стоит устраивать вечеринки каждую неделю и регулярно нарушать правила. Вы понимаете, что правила придуманы не ради наказания нарушителей, а ради дисциплины и практичности? Если все мы будем жить вразрез им, то когда-нибудь кто-нибудь обязательно проснётся в лазарете, не помня, как он там оказался, – сказал Георг Меркурий.

У Ингрид отлегло на сердце.

– Я не люблю нарушать правила, мне самой спокойнее, когда я их выполняю. Я испугалась, что сейчас сдала своих одноклассников и не только их. Мы ведь засели отмечать Новый год после двадцати трёх часов. В это время уже все должны спать.

– Ингрид, я вас уверяю, достаточно того, что вы у себя же украли время вашего сна и отдыха. Вы не испортили и не сломали ни вещи, ни настроение, ни общественную мораль. Вы ведь, полагаю, просто выпили чаю или облепихового морса с пирожками и зефиром, поздравили друг друга с Новым годом и повеселились, играя в «Балду»?

«Блин, именно так всё и было, – пронеслось в голове Ингрид. – Нас кто-то другой уже сдал, что ли?»

– Мы делали в своё время всё то же самое. В конце концов, можно же отмечать свои дни рождения и именины. Просто по правилам это можно делать до десяти вечера, а не после одиннадцати. Но в этом нарушении не вижу в этом ничего страшного. – Он внезапно посмотрел на неё очень строго. – Вы же не будете всегда так поступать?

Ингрид замотала головой.

– Кстати, вы во что играли? – спросил Георг Меркурий.

– Ы-ы-ы, не помню, как игра называется… Но там на лбу приклеивают название предмета и надо по подсказкам окружающих угадать, что за предмет… – как могла, ответила девочка.

– И какой вам достался предмет? – от этого вопроса у неё ёкнуло в груди.

– Х-х-х-хоног Шестиногий… – заикнувшись, ответила она.

– Хах! – Георг Меркурий прыснул от смеха и закрыл лицо варежкой. – То есть вы ещё вместо предметов взяли профессоров и тренеров?

Ингрид кивнула в ответ.

Ингрид сменила Георга Меркурия на полозьях, чтобы не замёрзнуть. До таверны «Рыба и оливки» добрались очень скоро, поскольку сани по снегу скользили легче и быстрее, чем экипаж ехал по грунтовой дороге осенью.

Георг Меркурий освободил кучера, а сам вместе с Ингрид отправился отобедать. В таверне было тепло и уютно, в большом очаге трещал огонь, по ту сторону огня стояли котелки и сковородки – там, где кухня.

Они ели вкуснейшую уху, свежий хлеб и сыр, как и в прошлый раз. Ингрид с лёгкостью съела свою огромную тарелку супа и сейчас намазывала творожный сыр на краюшку хлеба.

– Георг Меркурий, – обратилась она к нему, – а почему я так много ем?

Он чуть осмотрелся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, ответил:

– Чтобы поддерживать копию на земле, вам приходится очень много есть здесь.

– А, я так и думала, – тихо ответила она. – А то я ем в три горла и пять желудков и вечно голодной хожу. Мне совесть не позволяет есть так много, как хочется…

– К сожалению, это побочный эффект.

– А когда вы перемещаетесь на землю, вы тоже много едите?