Мир, в котором меня ждут. Ингрид

Ингрид зашла в большой детский зал. Неда сидела за высокой конторкой, которую поставили в детскую, чтобы она могла одновременно вести хозяйский учёт и присматривать за играющими отпрысками. В центре зала в специальном углублении на полу располагалась песочница два на два аршина. Там была насыпана мелкая белая галька, стояли горшки с растениями и лежали красивые камни. Ингрид смотрела на Иоганна, который топтался в гальке и возил деревянную каталку меж камней. Она даже забыла, чего ради искала Неду.

– Доброго дня, хозяйка, – обратилась к ней Неда, привстав с рабочего места и отвесив поклон.

– Добрый день! Какая красивая комната! – сказала Ингрид.

Над её головой пролетела какая-то птица и уселась на одно из растений.

– Ой, это же попугай! – Ингрид рассматривала птицу яркого зелёного цвета с волнистой грудкой. – Впервые вижу такого огромного! Прямо с голубя…

– Да, этого попугая Георг Меркурий подарил своему сыну на день рождения.

– Какой прекрасный подарок. – Ингрид прикинула, что о таком бы не смела и мечтать.

– Неда, – обратилась Ингрид к экономке, – я хотела спросить: что сегодня будет днём? Я всё проспала и совсем не знаю распорядок…

– Вас же накормили завтраком? Ух, девчонки, совсем отбились от рук, – проворчала она.

– Нет, я сыта! Меня накормили уже. Сказали, обед будет нескоро и будут гости.

– Да, приедет госпожа Феодора Анисия из Лунапонтиды, это старшая сестра хозяина. Она будет с мужем и детьми. Останутся они только на ночь, а на следующий день отправятся в большое поместье, к господину Деметросу Аркелаю. А вы, я так полагаю, отправитесь в гости к кому-то из своих друзей.

– Наверное, надо послать письмо в поместье Бьяркана… Только вот как…

Неда начала рассказывать Ингрид о том, как лучше отправить письма, но Ингрид уже почти не слушала её, а рассматривала детскую. Кроме песочницы в центре, от которой веяло теплом (она грелась от конюшенной печи), там находились ящики, где лежали игрушечные солдатики, кубики и железная дорога. Несколько книжных шкафов были заполнены книгами и альбомами, возле окон стояли детские столики с бумагой и коробками с цветным воском. Ещё там были аквариум с серебристыми карпами и большой камин у стены. У другой стены, как можно дальше от аквариума, находилась маленькая крепость с горками и качельками, рядом – теремок с игрушечной кухней, в люльке даже спала кукла и лежал плюшевый кот. Всё было украшено к Рождеству белыми и синими лентами, шарами, фигурками ангелов, а на камине стоял вертеп. Ингрид представила, как хорошо бы здесь игралось её маленькому кузену, но вся квартира на Ломаной улице едва ли достигала размера этой комнаты.

– Как же здесь красиво! – шёпотом воскликнула Ингрид. – У меня никогда не было такой детской! А можно посмотреть?

Неда кивнула ей, но сказала, что нужно спросить разрешения у Иоганна. Ингрид ещё ни разу не приходилось спрашивать разрешения у ребёнка, чтобы поиграть в его игрушки. У неё самой-то никогда не спрашивали, даже если отдавали её вещи Эрику насовсем.

Ингрид помялась немного, обошла детскую и, присев на корточки, спросила Иоганна:

– Можно я посмотрю игрушки?

Иоганн поднял лицо и ответил:

– Если Георг разрешит. Можно. Да, можно.

Ингрид сняла домашние туфли и спустилась в песочницу. Ноги мягко проваливались в мелкой гальке, тёплой и приятной на ощупь. Посмотрела солдатиков, кубики и железную дорогу. Потрогала качели деревянной крепости. Ингрид терялась: столько всего в жизни было нельзя, что теперь не понятно, чего можно. Во все эти детские богатства она поиграла мысленно, только в своём воображении. Потом она подошла к аквариуму и посмотрела на рыбок, после этого села за стол у окна.

– Порисовать можно? – спросила у Неды.

Ответ прозвучал из песочницы:

– Рисуйте, но не на моём рисунке. И в книге нельзя рисовать.

Ингрид достала лист бумаги прекрасного качества и открыла коробку с мелками. Ах, такую восковую пастель просили купить в художественной школе, но она очень дорогая, поэтому Ингрид не могла её себе позволить. Последние четверть часа, что она находилась в детской, зависть разрядила целую обойму в её сердце. Ингрид с трудом объяснила себе, что здесь, наверное, не бывает плохих карандашей и мелков для рисования, поэтому неудивительно, что такое богатство лежит для детского творчества.

На стол сел попугай и начал ходить взад и вперёд, поглядывая на девочку то одним, то другим глазом. Ингрид не стала долго искать объект для рисования и принялась рисовать птицу. Рисунок вышел весьма хорошим, Ингрид была удовлетворена работой.

Неда ходила то туда, то сюда, а Ингрид всё сидела в детской. Иоганн что-то строил в песочнице, потом вылез оттуда и сел строить железную дорогу. Он был на удивление тихим ребёнком. Своего кузена Эрика таким Ингрид никогда не видела: он постоянно носился по дому как ужаленный и врезался в углы, ныл по поводу и без.

Девочка встала из-за стола, пошла к книжному шкафу и по дороге запнулась о какую-то доску.

– Будьте осторожнее, – прозвучал детский голос.