Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– То есть на земле нет знахарей, которые готовят лекарства в своей деревне для каждого страждущего? – снова спросил Аскольд Кристгейр.

– Нет, на земле есть районные поликлиники, где принимают врачи. Каждый врач сидит в своём кабинете, к нему может попасть любой пациент.

– А зачем так много врачей? – Он задумчиво тёр подбородок.

– Ну как зачем? – Теперь уже удивлялась Ингрид. – Врачи же разные. Одни лечат горло, другие – живот, третьи – кости, если они сломаны, четвёртый – сердце, лёгкие, почки там…

Конечно, для Ингрид разделение врачей по специальностям было делом привычным, но она никак не ожидала, что такой подход столь озадачит двух князей.

– То есть любую болезнь на земле лечат по частям? – удивлённо переспросил Кьярваль Фолькор. – И лекарство тоже выписывают по частям тела заболевшего?

– Есть терапевт, это врач, который, ну…

Ингрид подбирала слова, чтобы объяснить это максимально доступно.

– …лечит всё по чуть-чуть. Если он знает, что за болезнь, тогда выписывает лечение, если видит, что не может вылечить, то отправляет к специалистам.

– Значит, на земле всё-таки лечат болезни? – Этот вопрос Аскольда Кристгейра поставил Ингрид в тупик, она даже растерялась, отчего потеряла терпение и стала резкой.

– А, собственно, что ещё можно лечить? Нет, я понимаю, что кроме болезней ещё есть травмы, и их тоже надо лечить, – сказала Ингрид уже с раздражением, – но неужели в Междумирье таких болезней нет?

– Болезни у нас, разумеется, есть, – очень спокойно ответил Аскольд Кристгейр, – и травмы тоже. У нас бывают такие травмы, которые, скорее всего, на земле и не видели… Просто мы предпочитаем лечить человека целиком.

Ингрид осеклась.

– Простите, пожалуйста, – сказала она. – Я плохо подумала, слишком, видимо, привыкла к этой системе, когда на каждый орган свой специалист…

– Вы просто не знаете альтернативы, вас всегда лечили только так, поэтому мы и не поняли друг друга, – сказал Аскольд Кристгейр.

– Тогда я совсем не понимаю, как же тогда вы лечите? Лечите человека от всех болезней одинаково? Тут у меня воображение может разыграться…

– А, нет, – добродушно улыбнулся он в ответ, – мы лечим человека целиком. Я немного уточню. Даже если человек приходит с жалобами на живот, мы исследуем его всего, проверяем глаза, уши, язык, смотрим кожу, делаем всё, чтобы отыскать корень болезни. Иногда корень в том, что человек не может мысленно расстаться с проблемой, и из-за этого страдает всё его тело.

Кьярваль Фолькор сидел и молчал. Он был старше своего шурина, его медно-красные волосы, забранные назад, были подколоты на затылке в хвост. Он носил бороду, не очень длинную, но широкую, был плечист и приземист. Манера держаться была схожей с манерой Улава. Эдвард как-то говорил, что семья Рейдэл и Лагуна состоят в родстве – очевидно, по мужской линии. Наконец Кьярваль Фолькор заговорил.

– Дорогая Ингрид, очень рад нашей с вами беседе, я из неё много узнал про землю. Расскажу вам, как принято лечить людей здесь. В Междумирье в любой деревне вы найдёте местного знахаря, который способен приготовить лекарство от обычных хворей. Он собирает дикие травы и выращивает лечебные в своём саду. Если случай серьёзнее, то нужен лекарь. Лекари принимают в лечебницах и лазаретах – в городах и при многих монастырях. В ещё более сложных случаях нужен уже целитель. Но их не так много: до уровня целителя доходит не каждый лекарь. По сути, нет разницы, что лекарь должен лечить, какую именно болезнь. К нему приходит страждущий, и он не должен уйти ни с чем. Даже у постели умирающего целитель оставляет утешение.

Ингрид кивнула и внезапно спросила:

– А что делать с хроническим насморком?

Оба князя рассмеялись.

– Я очень ценю практический подход! – заметил Кьярваль Фолькор.

Беседа закончилась на приятной ноте. Остаток вечера Ингрид провела с подругами и с их матерями. Госпожа Бьяркана – Сигне Иде – была беременна пятым ребёнком, поэтому ходила медленно и осторожно. Её внешность говорила о том, что она не чистая северянка: волосы намного темнее, плечи уже и глаза – светло-карие, почти оранжевые.

Чем больше Ингрид видела, как общаются между собой члены семей, тем больше её кололо изнутри неприятное чувство. Что в доме Георга Меркурия, что здесь она открывала в себе новые, ранее неизвестные черты. В какой-то момент, когда внезапно все переключились друг на друга внутри семьи, отделившись от гостьи, её даже начало тошнить от нахлынувшего раздражения. Девочка пыталась найти хоть какое-то место, где почувствовала бы себя непринуждённо, но такового нигде не было. Тогда она решила пойти и заняться тем же самым, чем занималась в доме Георга Меркурия: рисованием.