Мир, в котором меня ждут. Ингрид

По завершении завтрака все двинулись к выходу. Уранос Пифагор прошагал мимо Ингрид чинно, особенно не замечая её взгляд – девочка всё же хотела извиниться за недостойное поведение, но этому было не суждено сбыться. Когда рядом с ней оказался Георг Меркурий (что произошло не сразу, поскольку все хотели с ним поздороваться и перекинуться парой слов), она совсем уже сникла. Они отправились вниз, обратно к лодкам, и на водной дороге он дал Ингрид наставления:

– Ингрид, согласно легенде, вы были у меня неделю. Оговорюсь сразу, дома я провёл всего лишь четыре дня, включая дни приезда и отъезда. Моего сына зовут как и меня – Георг. Наверняка вас будут спрашивать, как вы провели время в моём поместье. Поэтому запоминайте: сын мой отнюдь не славный малыш. Ему четыре года. Постоянно дерётся с Иоганном – это его молочный брат, ему столько же. Его мать зовут Неда, это моя экономка, она рослая южанка. Она воспитывает моего сына вместе со своим…

– Молочный брат?

– Да, молочный.

– В смысле, «молочный»?

– Брат по молоку матери. Моего сына выкормила и вырастила Неда, вместе со своим сыном.

– А-а-а, понятно.

– В моё отсутствие вы отдыхали, читали, гуляли…

– Пинала балду… – продолжила его мысль Ингрид.

– Ну-у-у, – подняв брови, протянул Георг Меркурий, – можно сказать и так.

– А если меня спросят, почему я не смогла навестить поместье, например, семьи Хельги?

– О, туда может проехать только опытный всадник на тренированной лошади, коим вы не являетесь. Или на поезде, что, конечно, быстрее, но одной недели мало для таких путешествий. В общем, вы поправляли здоровье и учились у меня.

– Хм, ну уж чего, а поправить здоровье – это совсем неправда. – Ингрид громко шмыгнула простуженным носом.

– А что было на земле?

Ингрид начала с неохотой рассказывать о своих приключениях на земле, потом вошла во вкус и в красках поведала обо всём как на духу. Под конец повествования она уже размахивала руками. Тут её вдруг осенило.

– Георг Меркурий, а вы ведь были на земле. И не один раз. И Петербург знаете.

– От вас этого скрывать не стану. Однако как вы догадались?

– Да я сразу заметила, что вы иначе реагируете на мои рассказы, не так, как остальные. Но не сразу сложила всё в одну мозаику. А теперь рисунок сошёлся! Вы знаете некоторые места в Питере, например Лиговский проспект. И даже назвали его по-местному – «Лиговка». Мне не приходится вам объяснять многие вещи, которые местным явно не знакомы. И даже поняли цитату про «Жа-а-алкое зрелище» из мультфильма про Винни-Пуха…

– Что ж, именно так. Я бывал на земле. Нет, не совсем. Я там бываю регулярно. Наш мир должен постоянно поддерживать связь с вашим миром, на это есть много причин. Я, в общем-то, являюсь специалистом по сообщению с землёй. Я – ходок.

– Понятно, почему меня оформили под вашу опеку.

– О, это не единственная причина, – поторопился сказать он, чтобы её не обидеть. – Точнее, не самая важная причина.

– Понятно, почему вы так хорошо знаете историю Отечества. Лучше, чем я.

– Да, это обязательная часть моей работы. В конце концов, это интересно – целый другой мир.

Тем временем они переправились на тот же причал, откуда двигались на рассвете на остров, и пошли обратно к Дворцу той же дорогой. А там уже царило оживление.

Когда Ингрид приблизилась к месту ночной встречи с непонятной фигурой в плаще, душу наполнило неприятное смятение. Но сейчас же близ того места стоял радостный Нафан и махал ей рукой, подпрыгивая от нетерпения. Испытав огромное облегчение, она побежала ему навстречу, радуясь, что время разлуки с друзьями подошло к концу.

– Нафан! Я так рада тебя видеть!

– Ингрид! Как хорошо! Ты не поверишь, я только подумал, что первому, кого встречу здесь из своих близких друзей, я подарю эту вещь. – Нафан показал красивый кулон из дерева, на котором была инкрустирована какая-то пиктограмма. Ты даже не представляешь, как я рад, что это именно ты! Это моя работа.

– Ух ты, какая красота. – Ингрид с трепетом подставила руки. Ей впервые подносили самодельный подарок, да ещё такой аккуратный, выточенный с огромным тщанием. Отполированный, размером с крупный кабошон, он очень хорошо лежал в ладони.

– Ингрид, что у тебя с лицом? С бровью? – Нафан обеспокоенно осмотрел отёкшую разбитую бровь и поднёс руку к её лицу.

– Ой, шальная пуля. Нужно обладать большим талантом, чтоб собирать именно такие трофеи. – Ингрид не хотела портить настроение Нафану, а потому иронизировала, пока смотрела кулон в руках. – А что это за знак?

Пиктограмма складывалась не то в какую-то морковь, не то в дельфина, смотрящего прямо. Или походила на букву Υ.

– Это, можно сказать, знак моей семьи.

Ингрид посмотрела на Нафана, высоко подняв брови. Он понял, что нужны пояснения.

– Ты знаешь ведь мою фамилию? – начал он издалека.

– Фосфорос.

– Вот, а как переводится «фосфорос»?

– Нафан, я ещё не выучила этот язык. Но по химии нам на земле задавали прочитать историю названий некоторых элементов… «Фосфор» вроде «несущий свет», так?

– Именно! И как связаны это – он указал на подарок, – и моя фамилия? Как думаешь?