Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Все та же жадность толкает людей на совершение мошенничеств, хищений, растрат и тому подобных правонарушений. Передача по наследству компании Overend, Gurney and Company, более известной как «Дом корнеров», после того как ее учредители удалились на покой, и компания была преобразована в акционерное общество, завершилась ее переходом в руки Д. У. Чэпмэна, любителя удовольствий, который предпочел привлечь к управлению компанией внешнего советника, назначив ему жалование в 5000 фунтов в год. Пока Чэпмэн развлекался в Гайд-парке, его внешний советник, бывший бухгалтер Эдвард Уоткинс Эдвардс, рекомендовал компании расширить сферу своей деятельности и добавить к приносившему прибыль дисконтному бизнесу спекуляции зерном, инвестиции в металлургическое производство, судостроение, транспорт и строительство железных дорог. Компания превратилась в «партнера в каждом виде спекулятивного бизнеса», и Эдвардс стриг личные купоны «с каждого посаженного куста». К концу 1860 г. компания понесла 500 тыс. фунтов чистых убытков даже при том, что она зарабатывала 200 тыс. фунтов в год на своем дисконтном бизнесе. Причиной неудачи стал лопнувший ценовой «пузырь», вызвавший банкротство новых партнеров компании по железнодорожному бизнесу [ 14].

В качестве подходящей к этому случаю иллюстрации может быть использован роман «Прощенный Мельмот» Оноре де Бальзака, в котором банковский кассир Кастанье тратил огромные деньги на свою любовницу, питавшую слабость к дорогим изделиям из серебра, полотна, хрусталя и т. д. Какое-то время он выживает, выписывая векселя. Наконец, он подсчитывает сумму своих долгов и понимает, что оказался у роковой черты. Возможно, он еще мог бы спастись, оставив свою любовницу, но это выше его сил. Ему становится ясно, что невозможность продолжения финансовых маневров с учетом роста долгов и непосильных процентных платежей оставляет ему единственный честный выход -объявить себя банкротом. Но вместо этого он предпочитает пойти на преступление и запускает руку в банковскую кассу [15]. ‘ ' '

Увеличение объема мошенничеств в период экономического бума объясняется тем, что, судя по всему, жадность постоянно обгоняет доходность; все выглядит так, как будто рост благосостояния только усиливает чувство жадности. Козловски был одним из самых богатых людей в Америке, и все же деньги на покупку душевой кабины за $6000 и прочих предметов обстановки для собственной квартиры он взял со счетов компании Tyco — без ведома совета директоров. Количество обманов увеличивается и во времена финансового бедствия, когда происходит снижение цен инвестиционных активов. В этих случаях основная цель мошенников состоит в том, чтобы уберечься от полного краха. Карло Понци противился предложениям своих партнеров забрать деньги и бежать, и они, в свою очередь, обманули его [16]. Лондонский банкир Генри Фоунтлерой подделывал документы на землевладения, чтобы использовать их в качестве имущественного залога для получения ссуды. Эти господа послужили примерами для Августа Мельмотта, жулика из романа Троллопа «Как мы живем», который подделал документы о праве на собственность, когда цены на его акции мексиканской железной дороги упали, и он больше не мог выручить за них наличные деньги [17]. Джон Блант, председательправления Компании Южных морей, Юджин Бонту из Union Generate, Якоб Вассерман из Darmstader und Nationalbank (Danatbank), а также директора Credit Anstalt — все они покупали акции своих компаний на публичном рынке, чтобы поддержать котировки и, таким образом, обеспечить себе возможность в будущем продать эти акции подороже. Банк, который покупает свои собственные акции, чтобы сохранить высокую цену, тем самым снижает свою привлекательность, хотя бы потому, что ухудшает показатель отношения наличных авуаров к объему депозитов, поскольку ему приходится обменивать «живые» деньги на акции. В 1720 г. Государственный банк Англии прибег к заимствованию под залог своих собственной акций. Клэпхэм отметил, что Государственный банк Англии не влезал в дикие и «абсолютно бесчестные» финансовые схемы Компании Южных морей [ 18].

Разоблачение обмана или хищения увеличивает масштабы начавшегося финансового бедствия, которое, в свою очередь, часто перерастает в панику и крах. В 1772 г. Александр Фордис сбежал из Лондона в Европу, оставив своих партнеров но обреченному Ayr Bank разбираться с обязательствами на сумму 550 тыс. фунтов. Причиной краха стало то, что Фордис лично «зашортил» акции Ост-Индской компании, цена которых поднялась достаточно высоко, чтобы разорить этого спекулянта [19]. 24 августа 1857 г. стало известно, что кассир Ныо-Йоркского офиса Ohio Life Insurance and Trust Company присвоил практически все активы этой потенциально высокодоходной компании для проведения собственных сделок на фондовой бирже. Это известие вызвало тогда целый ряд банкротств, которые отозвались в Ливерпуле, Лондоне, Париже, Гамбурге и Стокгольме [20]. Через сто с лишним лет героем похожей истории стал Ник Лисон.