Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Банкротство Schaaffhausen Bank of Cologne 29 марта 1848 г. сыграло важную роль в развитии немецкого банковского дела. Прусское правительство позволило банку остаться на плаву путем преобразования в акционерное общество, несмотря на свою твердую политику противостояния расширению кредита; этот прецедент проложил путь к существенному развитию немецких банков в 1850-х гг., что имело важные последствия для немецкого экономического роста [43]. Поскольку Кельи был ганзейским городом, указанный банк, вероятно, входил в торгово-банковскую сеть Лондон-Антверпен- Гамбург-Бремен-Гавр-Марсель, столь заметно представленную в отчете Эванса. Один из современников утверждал, что Кельн был расположен на торговом перекрестке между Голландией, Брабантом, Францией и восточной и верхней Германией и что город пережил большое количество банкротств вследствие британского кризиса 1825 г. Тот же источник признавал, что за исключением некоторого участия в финансировании импорта кожи из Латинской Америки, основной объем банковских финансов направлялся на поддержку местной тяжелой промышленности. Йохан Вольтер и Абрахам Шааффхаузен начинали как торговцы кожей, покупая привозимые в Испанию из Латинской Америки шкуры, сначала через Амстердам, а затем и напрямую. Абрахам-младший был торговцем, комиссионером, экспедитором и банкиром с международными связями. Однако возникшие в 1848 г. неприятности в значительной степени были связаны с финансированием инвестиций в недвижимое имущество в Кельне. Почти четверть портфеля активов банка состояла из находящейся в собственности земли и кредитов одному-единствеиному застройщику, общий объем которых составлял 1,6 млн талеров, при том что капитал банка оценивался в 1,5 млн талеров. С ростом накала социальных волнений все большее число вкладчиков закрывали свои депозиты, предпочитая хранить сбережения в наличных деньгах. Чтобы устоять, банку пришлось сначала привлечь голландского партнера, а затем воспользоваться помощью от двух отделений Прусского банка Prussian Seehandlung (еще одно государственное финансовое учреждение) и от агентства, проводившего прусскую лотерею. Получение разрешения на преобразование в акционерный банк Schaaffhausen scher Bankverein, возможно, было связано с тем фактом, что акционерным банкам запрещалось вкладывать капитал в строительные участки и любые другие спекулятивные активы [44].

Бум, приведший к панике 1857 г., охватывал весь мир. Открытия месторождений золота в Калифорнии (1849 г.) и Австралии (1851 г.) привели к росту объемов экспорта в эти страны и увеличили кредитную базу в Европе и Соединенных Штатах. Тот факт, что Индия экспортировала намного больше, чем импортировала, позволил ей начать получать, наряду с Соединенными Штатами, приток капитала из Великобритании, которая предпочитала не вкладывать деньги в охваченную революциями в 1848 г. Европу. Активное сальдо платежного баланса было выражено серебром, которое в Европе заменялось недавно добытым золотом. И в Европе, и в Соединенных Штатах наблюдался железнодорожный и банковский бум. Расширению кредитной базы способствовали и акционерные банки Великобритании, Германии, а также французские Credit Mobilier, Credit Fonder и Credit Agricole_} которые обеспечивали значительными ссудами торговые и промышленные компании. Экономический рост в Скандинавии был обусловлен торговым бумом, который стал следствием отмены британских «зерновых» законов, введением лесных пошлин и принятием навигационных актов

[45]. Плохой урожай и Крымская война, которая остановила российский экспорт, привели к росту цен на зерно во всем мире. Эти годы были, фактически, золотыми для британских фермеров, несмотря на отмену законов о зерне в 1846 г. После войны цены на зерно снизились, поскольку российские поставки вернулись на рынок, сократились и масштабы строительства железных дорог. Эффект «домино» привел к краху Ohio Life Insurance and Trust Company — или, точнее говоря, Нью-Йоркского отделения этого банка — и к банкротствам в Нью-Йорке, Огайо, Пенсильвании, Мэриленде, Род-Айленде и Вирджинии, а затем в Ливерпуле, Лондоне, Париже, Гамбурге, Осло и Стокгольме. Данные Эванса относительно количества банкротств в 1857 г. носят более отрывочный характер, чем в отношении событий 1847 г., и потому распространение «взрывной волны» банкротств не может быть четко отслежено. Банкротства американских банков практически совпадали по времени с периодом оттока британского капитала из Соединенных Штатов в ответ на увеличение процентных ставок в Лондоне.

Скорость распространения кризиса от банкротства Нью-Йоркского банка 24 августа через принятие «банковского акта» в Лондоне 12 ноября и до гамбургского займа в Австрии 10 декабря поражает. Клэпхем заметил, что кризис почти одновременно проявился в Соединенных Штатах, Великобритании и Центральной Европе, а также ощущался в Южной Америке, Южной Африке и на Дальнем Востоке

[46]. Розенберг назвал это «первым глобальным кризисом».