Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

В то же время понятие жэнь охватывает гуманные чувства к окружающим и уважение к себе, безраздельное ощущение достоинства и величия человеческой жизни, где бы она ни появилась. Дополнительные свойства возникают сами собой: великодушие, порядочность и милосердие. В стремлении к жэнь заключается совершенство всего, что способно сделать человека в высшей степени человеком. В общественной жизни оно способствует неустанному усердию, в частной жизни проявляется в учтивости, бескорыстии и отзывчивости, в умении «мерить чувства других людей собственными». Выраженная через отрицание, эта эмпатия ведет к так называемому золотому (или серебряному) правилу нравственности – «чего не желаешь себе, не делай и другим»[139], но нет причин останавливаться на этом отрицании, так как Конфуций выразил ту же мысль и без него: «Обладатель жэнь, желая уважения к себе, и сам проявляет уважение». Такое величие души не знает государственных границ, ибо наделенным жэнь известно, что «внутри четырех морей все братья и сестры».

2. Цзюнь-цзы. Второе понятие – цзюнь-цзы. Если жэнь – это идеальные взаимоотношения между людьми, то цзюнь-цзы относится к идеальному участнику подобных отношений. Это выражение переводилось как «благородный муж» и «совершенный муж». Возможно, определение «зрелый человек» ничем не хуже других.

Цзюнь-цзы – противоположность человеку мелочному, ничтожному, малодушному. Безусловно достойный и уравновешенный, цзюнь-цзы придерживается в целом подхода к жизни идеальной хозяйки, которая чувствует себя настолько в своей стихии, что ведет себя совершенно непринужденно, следовательно, все внимание направляет на то, чтобы помочь расслабиться другим. Или, – если поменять половую принадлежность, – достигнув состояния, в котором вся вселенная становится его стихией, цзюнь-цзы проносит эти качества идеального хозяина сквозь жизнь в целом. Обладая уважением к себе, порождающим уважение к другим, он обращается к ним, задаваясь вопросом не «что я могу получить от них?», а «что я могу сделать для них?»

При хозяйской компетентности возникает умение создавать приятную атмосферу и располагать к себе. Сдержанная, уверенная в себе и умелая хозяйка – особа с идеальными манерами. В ее движениях нет грубости и бесцеремонности, у нее открытое лицо, в речи не мелькают пошлости и непристойности. Или, если опять поменять пол, благородный муж говорит умеренно. Он не бахвалится, не старается выделиться, никак не демонстрирует свое превосходство «кроме как, пожалуй, в охоте». Неизменно верный своим меркам, он даже в том случае, если другие забудут свои, не теряется, знает, как себя вести и может вежливо проявить инициативу в тех случаях, когда остальные обращаются к условностям. Приученный быть готовым ко всему, «не раздражаясь и не выказывая страха», он избежит как головокружения от успехов, так и озлобленности в случае неудач.

Только полностью реальный человек, по мнению Конфуция, способен заложить прочный фундамент цивилизованного общества. Лишь в том случае, когда те, кто составляет общество, преобразуются в цзюнь-цзы, мир будет направлен по пути к покою.

Если есть праведность в сердце, будет и красота в характере.

Если есть красота в характере, будет и гармония в доме.

Если есть гармония в доме, будет и порядок в стране.

Если есть порядок в стране, будет и покой в мире.

3. Ли. У третьего понятия, ли, есть два значения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное