Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Природа существует для того, чтобы дружить с ней. Когда британцы совершили восхождение на самый высокий пик Земли, этот подвиг широко восхвалялся как «покорение Эвереста». Дайсэцу Тэйтаро Судзуки отмечал: «На востоке сказали бы про заведение дружбы с Эверестом». Японская группа, совершавшая восхождение на Аннапурну, второй по высоте горный пик, намеренно остановилась на расстоянии пятидесяти футов от вершины, вызвав у альпиниста с Запада недоверчивый возглас: «Вот это да!» Даосизм стремится настраиваться на природу, а не господствовать над ней. Его подход экологичен, и эта характерная черта побудила Джозефа Нидема отметить: несмотря на отсталость Китая в научной теории, страна рано разработала «органичную философию природы, очень схожую с той, которую современная наука была вынуждена принять после трех веков механистического материализма». Экологический подход даосизма вдохновил немало западных архитекторов, среди которых наиболее примечателен пример Фрэнка Ллойда Райта. Даосистские храмы не выделяются на фоне их окружения. Они находятся среди холмов, под деревьями, вписываясь в пейзаж. Люди в лучшем случае поступают так же. Их высшее достижение – отождествлять себя с дао и не препятствовать действию этой магии в них.

Такой даосистский взгляд на природу оказал глубокое влияние на китайское искусство. Неслучайно периоды наибольшего расцвета китайского искусства совпадали с ростом влияния даосизма. Прежде чем взяться за кисть и шелк, живописцы должны были отправиться на лоно природы и погрузиться в нее, чтобы стать, допустим, бамбуком, который им предстояло изобразить. Прежде чем провести линию, они могли просидеть или полдня, или четырнадцать лет. Китайское слово, означающее пейзажную живопись, состоит из ключей для горы и воды, одно из которых предполагает простор и уединение, а другое – податливость, выносливость и непрестанное движение. Роль человека на этих просторах незначительна, надо присмотреться, чтобы заметить человеческие фигуры на пейзаже. Как правило, они поднимаются в гору со своей ношей, едут на буйволе, управляются с шестом, стоя в лодке – это «я» в ходе предстоящего путешествия, с поклажей, которую надо нести, с горой, на которую надо подняться, и это «я» окружено красотой со всех сторон. Люди не настолько внушительны, как горы; они живут не так долго, как сосны. Вместе с тем они тоже относятся к общему порядку вещей так же несомненно, как птицы и облака. И сквозь людей, как и сквозь остальной мир, течет вечная дао.

Натурализм даосистов сочетался со стремлением к естественности, натуральности. Напыщенность и эксцентричность считались глупостью. Когда последователи просили у Чжуан-цзы позволения устроить ему пышные похороны, он ответил: «Небо и земля – мои внутренний и наружный гробы. Солнце, луна и звезды – мой саван, все сущее – моя похоронная процессия. Чего еще мне желать?» Цивилизованность высмеивалась, примитивность идеализировалась. «Пусть государство будет маленьким, а население редким, – предлагал Лао-цзы. – Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма. Пусть его пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь радостной». Путешествия не поощрялись, как бессмысленные и потакающие праздному любопытству. «Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не посещают друг друга»[168].

Именно это предпочтение, отдаваемое естественности и простоте, в особенности отличало даосистов от конфуцианцев. Различия в основных целях между этими двумя школами не слишком велики, но даосисты невысокого мнения о конфуцианском подходе к ним. Все показное, все формальности и церемонии оставляли даосистов равнодушными. Чего можно было ожидать от буквоедства и педантичного соблюдения приличий? Весь подход в целом был искусственным, лакированной поверхностью, которая не могла не оказаться неприветливой и гнетущей. Здесь конфуцианство – всего лишь пример склонности человека придерживаться регламентированного подхода к жизни. Все расчеты и сама попытка разложить жизнь по полочкам не имеют смысла. В качестве разных способов разделки одной и той же реальности все они подходят не более, чем «три утром». И что же такое эти «три утром»?

Однажды в царстве Сун наступили трудные времена, и смотритель, ухаживавший за обезьянами, был вынужден сократить им выдачу корма. «Отныне, – объявил он, – буду выдавать вам три штуки утром и четыре вечером». Поднялся возмущенный вой, смотритель согласился на переговоры и в конце концов уступил требованию обезьян выдавать им четыре штуки утром и три вечером. И обезьяны загордились своей победой.

Еще одна особенность даосизма – его представление об относительности всех ценностей, и в связи с ней – о тождестве противоположностей. В этом отношении даосизм связан с традиционным китайским символом инь-ян, изображенным на следующей странице.