Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Эта схема опасна тем, что в интересах ясности границы между тремя группами нарисованы слишком четкими. Их не разделяют прочные стены: все три лучше рассматривать как течения в одной и той же реке. На протяжении истории каждое из них взаимодействовало с остальными двумя – вплоть до даосизма в современных Гонконге и Тайване. Джон Блофелд, который прожил в Китае двадцать лет, предшествующих коммунистической революции, сообщал, что ни разу не встречал даосиста, который не был бы связан в той или иной степени со всеми тремя школами.

Можно подвести итог: быть чем-то, знать что-то и быть способным на что-то – значит подняться над поверхностным. Жизнь содержательна в той степени, в которой она охватывает глубину мистицизма (даосистская йога), непосредственную мудрость гнозиса (философский даосизм) и производительную силу магии (религиозный даосизм). Там, где сходятся все три аспекта, есть «школа», и в Китае школа, описанная в этой главе, – даосизм.

А теперь пришло время вернуться к философскому даосизму и уделить ему должное внимание.

Созидательное умиротворение

Цель философского даосизма – подстраивать повседневную жизнь под дао, ловить его безграничные волны и наслаждаться его течением. Основной способ добиться этого, как мы отмечали ранее, – совершенствовать жизнь увэй. Мы уже видели, что термин «увэй» не следует переводить как «недеяние» или «бездействие», так как эти слова подразумевают бездумную праздность и отказ от участия. Более подходящие варианты – чистая эффективность и созидательное умиротворение.

Созидательное умиротворение сочетает внутри единственного индивида два состояния, кажущиеся несовместимыми: высшую активность и высшую релаксацию. Эти якобы не сочетающиеся состояния могут сосуществовать, потому что люди – не замкнутые на себе сущности. Они бороздят бескрайнее море дао, поддерживающее их, так сказать, посредством их подсознания. Один из способов создавать – следуя взвешенным указаниям рассудка. Однако результат действий в таком режиме редко бывает впечатляющим; им свойственно иметь оттенок скорее сортировки и упорядочивания, нежели вдохновения. Подлинное творчество, как известно каждому художнику, начинается при том или ином способе привлечения обильных ресурсов сублиминального, подсознательного «я». Но для этого необходима некоторая степень отстранения от поверхностного «я». Сознание должно расслабиться, перестать действовать во вред себе, отступиться. Только так можно перебороть закон обратных усилий, согласно которому чем больше мы стараемся, тем больше наши старания оборачиваются против нас.

Увэй – высшее действие, бесценная гибкость, простота и свобода, которые изливаются из нас, или, скорее, через нас, когда наше частное эго и сознательные усилия отступают перед силой, отличной от их собственной. В некотором смысле это добродетель, явившаяся со стороны, диаметрально противоположной добродетели конфуцианского толка. Конфуций прилагал все старания, чтобы создать образец идеальных реакций, которому можно было бы сознательно подражать. Подход даосизма противоположен: настроить основу «я» в соответствии с дао и позволить поступкам развиваться стихийно. Поступки зависят от существа; новые поступки следуют за появлением нового существа, более мудрого и сильного. Дао дэ цзин излагает эту точку зрения, не тратя лишних слов: «Способ действовать, – говорить он, – это быть».

Как описать действие, проистекающее из жизни, основанной непосредственно на дао? Выпестованная бесконечно утонченной, бесконечно затейливой силой, эта совершенная элегантность порождена изобильной жизненной силой, не нуждающейся в резкости или насилии. Дао просто предоставлена возможность притекать и снова утекать, пока вся жизнь не станет танцем, в котором нет ни суетливости, ни дисбаланса. Увэй – это жизнь выше уровня напряжения.

Лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-либо наполнить. Если [чем-либо] острым [всё время] пользоваться, оно не сможет долго сохранить свою [остроту] (гл. 9)[164].

Однако это отнюдь не бездействие, а олицетворение гибкости, простоты и свободы – чистая эффективность того рода, в которой ни одно движение не тратится на пререкания или позерство.

Умеющий шагать не оставляет следов. Умеющий говорить не допускает ошибок. Кто умеет считать, тот не пользуется инструментом для счета (гл. 27).