Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Ни один перевод первоисточника даосизма не может считаться исчерпывающим, но Stephen Mitchell, Tao Te Ching (Harper & Row, 1989) подошел к этому определению ближе, чем какой-либо другой известный мне. В перевод D. C. Lau, Tao Te Ching (New York: Penguin Books, 1963) включены научные примечания и полезное вступление. Издание Gia-fu Feng/Jane English (New York: Random House, 1972) содержит фотографии и китайский текст в прекрасном каллиграфическом исполнении; оно не просто отличается надежностью, но и является произведением искусства.

Thomas Merton, The Way of Chuang Tzu (New York: New Directions, 1965) представляет замечательный рассказ об этом притягательном и видном мыслителе. Полный корпус текстов Чжуан-цзы доступен в виде издания Burton Watson (tr.), The Complete Works of Chuang Tzu (New York: Columbia University Press, 1968).

Max Kaltenmark, Lao Tzu and Taoism (Stanford, CA: Stanford University Press, 1969) содержит добротный обзор даосистской традиции в целом.

Одна из наиболее интересных и оригинальных дискуссий о философском даосизме помещена во вторую часть издания Toshihiko Izutsu, Sufism and Taoism (Berkeley: University of California Press, 1984).

VI. Ислам

Начать можно с аномалии. Из всех незападных религий ислам стоит к Западу ближе всех – как географически, так и идеологически, ибо в религиозном отношении он входит в семейство авраамических религий, а в философском базируется на представлениях древних греков. Но несмотря на эту ментальную и пространственную близость, ислам – религия, которая труднее всего поддается пониманию Запада. «Никакая другая часть мира, – писал один американский колумнист, – не понимается нами превратно так же безнадежно, систематически и упорно, как совокупность религии, культуры и географии, известная как ислам»[172].

Это парадокс, однако его несложно объяснить. Близкое соседство – еще не гарантия согласия: как ни прискорбно, в кругу семьи совершается больше убийств, чем где бы то ни было. Ислам и Запад – соседи. Наличие общих границ порождало пограничные споры и конфликты, которые, начавшись с набегов и ответов на них, в ходе эскалации перерастали в вендетты, кровопролитные распри и полномасштабные войны. Есть и светлая сторона: в отдельные периоды кое-где христиане, мусульмане и иудеи жили в согласии – к примеру, в мавританской Испании. Но на протяжении большей части последних четырнадцати столетий ислам и Европа находились в состоянии войны, а у людей редко складываются объективные представления о своих врагах[173]. Ислам представляет собой примечательную религию для обсуждения в этой книге.

Ошибки начинаются с самого ее названия. До недавнего времени на Западе она называлась магометанством – не только неточно, но и оскорбительно. Неточно потому, говорят мусульмане, что эту религию создал не Мухаммед, а Бог, Мухаммед же был просто его устами. Мало того, это название оскорбительно, поскольку создает впечатление, будто бы в исламе акцент сделан на человеке, а не на Боге. Вот называть христианство в честь Христа – это уместно, говорят они, ведь христиане считают Христа Богом. Но называть ислам «магометанством» – все равно что именовать христианство «святопавлизмом». Истинное название этой религии – ислам. Происходя от корня «s-l-m», означающего в первую очередь «мир», а по второму значению – «предание», оно имеет следующий полный смысл: «мир, который наступает, когда чья-то жизнь предана Богу». Так что ислам – наряду с буддизмом от «бодх», «пробуждения» – одна из двух религий, названная по качеству, которое она стремится культивировать; в случае ислама это полное предание жизни Богу. Приверженцев ислама называют мусульманами.

Предыстория

«Само слово «арабы», – пишет Филип Хитти, – окружено сияющим ореолом завоевателей мира. Спустя менее века после возвышения этого народа ему принадлежала империя, простирающаяся от берегов Атлантического океана до пределов Китая – империя, превосходящая Римскую в зените ее славы. В этот период беспрецедентной экспансии арабы приобщили к своей вере, языку и даже физическому типу больше чужаков, чем какая-либо общность до или после них, не исключая эллинистическую, римскую, англо-саксонскую или русскую»[174].