Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

Обзор пророческого движения в Израиле свидетельствует о том, что это явление не было единичным. Моисей находится в особой категории, но в целом пророческое движение прошло три этапа, и на каждом из них божественное действовало по-разному.

Первый – этап «сонма пророков», наилучшее представление о котором дают девятая и десятая главы Первой книги Царств. На этом этапе пророчествование – групповой феномен. Здесь пророки не устанавливаются как личности, поскольку их дар не является личным достоянием. Для них, странствующих общинами или школами, пророчествование было феноменом поля, требующим критической массы. Современные психологи назвали бы его одной из форм коллективного, самонаведенного экстаза. С помощью музыки и танцев группа пророков могла привести себя в состояние исступления. Ее члены теряли самосознание в общем море опьянения божественным.

На этом этапе пророчествование не имело этического аспекта. Пророки полагали, что были одержимы божественным лишь потому, что этот опыт вызывал прилив экстатической силы. На втором этапе появилась этика. Это был этап отдельно взятых дописьменных пророков. Будучи живым и находясь в движении, пророчествование начало выпускать, словно ракеты, отдельных пророков из групп, заложивших их основание. До нас дошли их имена – Илия, Елисей, Нафан, Михей (тезка автора одной из книг Библии), Ахия и другие, – но поскольку этап был еще дописьменный, библейские книги не носят их имена. Экстаз все еще играл значительную роль в их опыте пророчествования, как и сила, ибо когда этих людей посещала «рука Господня», они на тридцать миль обгоняли колесницы, их поднимали над долинами и возносили на горные вершины[220]. Но два момента имели отличие. Несмотря на то что эти пророки тоже опирались на группу, божественное могло являться к ним, даже если они находились в одиночестве. И кроме того, божественное говорило их устами более отчетливо. Оно уже не проявлялось лишь в виде ошеломляющих эмоций. Эмоции подкрепляли требование справедливости – а ее требовал Бог.

В пример можно привести два эпизода из множества насчитывающихся в Библии. Один из них – история Навуфея, который за отказ отдать виноградник своей семьи царю Ахаву был по ложным обвинениям в богохульстве побит камнями; поскольку богохульство каралось смертной казнью, его имущество отходило в казну. Когда вести об этом фарсе достигли Илии, ему было слово Господне: «Встань, пойди на встречу Ахаву, царю Израильскому… и скажи ему: “так говорит Господь: ты убил, и еще вступаешь в наследство?.. На том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь”» (3 Цар 21:18–19).

Эта история имеет принципиально новое значение для человеческой истории, так как в ней говорится как некто, не занимающий государственной должности, встал на сторону пострадавшего и в глаза царю заявил о его несправедливом поступке. Поиски параллелей в анналах истории не дадут результата. Илия не был священнослужителем. Он не имел официальных полномочий, чтобы выдвинуть страшное обвинение. По обычаям тех времен охрана царя должна была убить его на месте. Но тот факт, что он «говорил за» кого-то, был настолько очевиден для царя, что тот принял заявление Илии как правомерное.

Столь же удивительные последствия имел случай с Давидом и Вирсавией. Давид увидел с кровли купающуюся Вирсавию и возжелал ее, но возникло препятствие: она была замужем. Однако для царей в то время это мало что значило, и Давид просто принял меры, чтобы избавиться от ее мужа Урии. Его отправили воевать, а его начальнику дали указания – поставить Урию туда, где шло самое жестокое сражение, и лишить подмоги, чтобы его убили. Все прошло по плану, и случившееся казалось обыденным, пока о нем не узнал пророк Нафан. Он сразу же понял, что «дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа», направился прямиком к царю, во власти которого находилась его жизнь, и сказал ему:

Так говорит Господь, Бог Израилев: «Урию Хеттеянина ты поразил мечом; жену его взял себе в жену, итак не отступит меч от дома твоего во веки; вот, Я воздвигну на тебя зло из дома твоего; и возьму жен твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему, и будет он спать с женами твоими пред этим солнцем. Ты сделал тайно; а Я сделаю это пред всем Израилем. Как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить его, то умрет родившийся у тебя сын» (2 Цар 12:7, 9, 11–12, 14).

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное