Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Но такой реплики с ее смесью мстительности и отчаяния не значилось в лексиконе пророков. Самое удивительное в еврейских поисках смысла – то, как даже в самый черный час пленения, когда смысл был вычерпан до глубочайших слоев, еще не разработанных евреями, пророки копнули еще глубже и обнаружили совершенно новую жилу. Если бы не это, дело дошло бы до признания преобладающих взглядов – что бог победителей сильнее бога побежденных, и эта логика положила бы конец библейской вере и еврейскому народу вместе с ней. Неприятие этой логики спасло будущее евреев. Пророк, который писал в Вавилонии VI в., где томился в плену его народ, – его имя было утрачено, но слова дошли до нас в последующих главах книги Исаии, – утверждал, что Яхве не был побежден вавилонским богом Мардуком; история – по-прежнему епархия Яхве. Это значило, что в поражении израильтян должен содержаться некий смысл, и задача вновь заключалась в том, чтобы найти его. Смысл, который усматривал «второй Исаия», на этот раз состоял не в наказании. Израильтянам требовалось усвоить то, чему учило их поражение, и вместе с тем их опыт должен был стать искупительным для мира.

Что касается усвоения, существуют уроки и озарения, которые страдание высвечивает, как не может высветить ничто другое. В данном случае опыт поражения и изгнания учил евреев истинной ценности свободы, за которую, несмотря на прежнее египетское пленение, они держались не слишком крепко. До нас дошли строки, раскрывающие духовные муки израильтян как перемещенных лиц – каким тяжелым оказалось для них ярмо рабства, как страстно они тосковали по родине.

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе.

На вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.

Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: «пропойте нам из песней Сионских».

Как нам петь песню Господню на земле чужой?

Если я забуду тебя, Иерусалим, – забудь меня десница моя;

Прилипни язык мой к гортани моей (Пс 136:1–6).

Порой единственной фразы достаточно, чтобы передать всю горечь и мучительность их положения: «Да не будет этого с вами, все проходящие путем!» или «Доколе, Господи, доколе?»

Когда персидский царь Кир в 538 г. завоевал Вавилон и разрешил евреям вернуться в Палестину, пророки усмотрели в этом еще один урок, который способно преподать лишь страдание: согласно этому уроку те, кто сохраняет преданность, невзирая на тяготы, будут оправданы. В конце концов их восстановят в правах.

Выходите из Вавилона… с гласом радости возвещайте и проповедуйте это, распространяйте эту весть до пределов земли; говорите: «Господь искупил раба Своего Иакова (Ис 48:20–22).

Но у своего пленения евреи могли научиться не только смыслу их испытания. С их помощью Бог ввел в историю уроки, в которых нуждаются все народы, однако они ослеплены привольной жизнью и благодушием. Посредством страданий евреев Бог выжег в их сердцах страсть к свободе и справедливости, способную оказать влияние на все человечество.

Я… поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме – из темницы (Ис 42:6–7).

Говоря отвлеченно, самый глубокий смысл во время пленения евреи обнаружили в заместительном страдании: этот смысл появляется в жизни тех, кто готов терпеть боль, лишь бы другие были избавлены от нее. «Второй Исаия» связал этот общий принцип с опытом своего народа, представляя день, когда народы земли узнают, что крохотный народ (здесь его олицетворяет единственное лицо), который они когда-то презирали, на самом деле страдал за них:

Но Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.

Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас (Ис 53:4–6).