Я принял такое решение из-за специфики сюжета. Для создания этого фильма в первую очередь требовалось качественное компьютерное изображение свинопотама Окчи. Картина получилась бы лишь в том случае, если внешний вид Окчи будет правдоподобным, способным вызывать эмоции. Проблема в том, что создание компьютерного изображения живых существ требует огромного бюджета. Стоимость одного кадра с Окчей эквивалентна размеру чонсе[111]
, единовременного задатка за аренду обычного дома, то есть примерно 180 миллионов вон[112]. Это означает, что после того, как режиссер делает детальную раскадровку и решает, сколько кадров будет с участием Окчи, появляется общее понимание бюджета. В этом фильме очень много Окчи. Если во «Вторжении динозавра» монстр выходит из реки, нападает на людей и исчезает, то Окча живет в доме Ми-чжи, они постоянно вместе. Всего требовалось около 300 кадров. Так мы определили практически точный бюджет, который составлял 50 миллиардов вон[113]. Ведь нужна была еще и съемка в Нью-Йорке. Цифра 50 миллиардов вон говорила о том, что мы не можем работать с корейскими или азиатскими производителями. Эта сумма недоступна для этих рынков. Понимая, что азиатские или европейские компании не справятся с таким бюджетом, мы с продюсерами решили поехать в Америку и встретиться с местными студиями. Мы поговорили не только с представителями Netflix, но и с традиционными американскими студиями, такими как Paramount и Warner Brothers. А еще встретились с независимыми спонсорами, такими как Indie Finance, компаниями, которые поддерживали работы Пола Томаса Андерсона или Уэса Андерсона. Сценарий «Окчи» понравился им, и компании выразили желание участвовать в создании фильма. Однако, когда на их вопрос: «А какой бюджет?» – мы отвечали:«Примерно 50 миллиардов вон», они качали головой: «К сожалению, мы готовы выделить только 30 миллиардов». И наоборот, у хорошо известных нам студий-гигантов не было проблем с нашим бюджетом, зато им не нравился сюжет. «Вы не могли бы исключить сцену со скотобойней? Если да, мы готовы рассмотреть вопрос о финансировании». Но как вы можете понять после просмотра, эти сцены невозможно исключить, они напрямую связаны с основной идеей фильма. Мы оказались в абсолютно подвешенном состоянии: крупным компаниям не нравился сюжет, у маленьких студий не хватало бюджета. Из-за специфики «Окчи» мы оказались в непонятной ситуации. Именно в этот момент появился Netflix и предложил финансирование. Они оставили за режиссером окончательное право на монтаж, и для них не имело значения, что возрастное ограничение фильма составит 18+. Более того, они дали нам свободу действий в сцене со скотобойней. У режиссера Мартина Скорсезе в скором времени тоже выйдет фильм на Netflix, и я уверен, что там тоже есть своя история.
Ли:
«Окча» – богатая на эмоции картина. Когда смотришь новую работу давно любимого режиссера, многие сцены ассоциируются с предыдущими фильмами. Во время просмотра «Окчи» я не мог не вспомнить «Вторжение динозавра» и «Лающие собаки никогда не кусают». В последнем фильме собаки для одних – члены семьи, для других – пища. Аналогичный мотив прослеживается в «Окче» со свинопотамом в главной роли. «Вторжение динозавра» схож по общему течению и структуре, в особенности в последней сцене. «Мать» – уникальный фильм-одиночка, который как будто свалился из ниоткуда. Он открывает совершенно новую сторону мира Пон Джун-хо, с которой мы не сталкивались ранее. В отличие от этого, «Окча» – квинтэссенция того, за что мы ценим и любим Пон Джун-хо, при этом фильм дарит абсолютно новые эмоции. Спустя двадцать лет вашей режиссерской карьеры вы создали «Окчу». Хотелось бы узнать, какой смысл вы туда вкладываете.
Пон:
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное