Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Никаких самоубийств? Ты слышишь, первый? Никаких самоубийство ни для кого из нас! Это решает все! — выкрикнул Рэльдо II. — Я убежден.

— Очень хорошо, — сказал Чао. — Я сообщу об этом своим товарищам.

С большим трепетом в душе Чао рассказал капитану Гонзалесу и Маккензи о своем открытии. Маккензи сперва уставился на него, точно Чао рехнулся.

— Носить в себе эту тварь? — спросил он. — Всю жизнь?

— Никто вас не просит развлекать эндо, — сказал Чао. — По-моему, я заслужил честь поставить эксперимент сперва на себе — если вы можете назвать это экспериментом. Не думаю, что тут существует какая-нибудь опасность.

— Я не хочу, чтобы во мне ползали паразиты!

— Подождите, Маккензи, — сказал капитан Гонзалес, — вы еще не осознали всего. Если у вас в теле будет один из этих эндо, он станет лечить вас от всего, что вас беспокоит. Без всяких больниц, врачей и диагнозов, только эти маленькие существа. Им же ничего не стоит найти источники любых болезней.

— Правильно, капитан, — сказал Чао. — Кроме того, имеются и другие преимущества. Вы можете вообразить себе колоссальное удовольствие от бесед с таким интеллектуальным симбионтом, как Рэльдо II? В будущем ни один человек никогда не останется одиноким.

— А кто одинок? — спросил Маккензи. — Если мне нужна компания, я знаю, где ее найти. Я не нуждаюсь для этого в паразитах.

Как я и ожидал, он тупой и ограниченный весело подумал Чао.

— Есть и еще, в чем могут быть полезны эндос, — сказал он вслух.

— Даже в вашей собственной области. Представьте, чего вы сможете достигнуть с крошечной передающей станцией, электронным фильтром, транзистором — любым электронным устройством, только живым? Да вы бы смогли изучать то, что сейчас кажется невозможным.

— А это ваша идея? — спросил Маккензи.

— Разумеется. Не ваша же. А сказать вам, почему она не пришла в голову вам? Вы знаете, Маккензи, мое мнение о неакадемическом уме, таком, как ваш? О вульгарном, ограниченном, я бы сказал, тупом умишке?

— Не вздумайте тут поссориться, — вступился Гонзалес. — Вы сделали свое дело, Чао. А теперь давайте побеседуем с этими эндос.

Через несколько минут он уже разговаривал с парочкой Рэльдо.

— Мы принимаем ваше предложение симбиоза. Вы сообщите об этом всему вашему роду?

— Мы пытались связаться с ними, — сказал Рэльдо II, — но не получили ответа.

— Мы уберем изолирующий экран, — сказал Гонзалес. — Конечно, тогда нам придется носить свинцовые костюмы вблизи от вас, но зато вы сможете пообщаться со своими друзьями. — Он повернулся к остальным. — Вот и все, — сказал он и счастливо вздохнул. — Проблема решена.

— Но может, — сказал Маккензи, — другие паразиты не согласятся.

— Не будьте пессимистом, Маккензи. Они уже склоняются к сотрудничеству. Они слишком разумны, чтобы не понять, что им предлагают выгодную сделку. Даже Рэльдо I согласился, а он был одним из самых ярых индивидуалистов. Они согласятся с нами, и вам это известно.

— Мне кажется, что мы получим из этого соглашения гораздо больше выгоды, чем они.

Что касается Рэльдо I и Рэльдо П, они смотрели на это несколько по-иному. Они собирались покинуть Старый Мир, где родились, и рискнуть пойти завоевывать новые. А затем, возможно, участвовать в завоевании космоса.

Так что они явно получили гораздо больше выгоды.

Fantasy and Science Fiction, 1954, № 4

ТЕМНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Маленький призрак сообщил, что не намерен причинять вред. Да и как такое мелкое, туманное существо, со смехом возразил он, может навредить такому большому и сильному человеку?

— Нет никакой опасности, — настаивала крошечная призрачная фигурка, с которой общался Джеральд Уэлдон. — Вообще никакой.

— Ты лжешь, — слегка печально улыбнулся Уэлдон. — Ты лжешь, как и все другие. А ведь речь идет о моей жизни.

— Нет, — настаивал его собеседник. — Мы не лжем. Мы просто хотим, чтобы вы пришли к нам. Это нелегко, но если вы добьетесь успеха, то станете самым блестящим человеческим существом, когда-либо существовавшим.

— Вот теперь ты говоришь правду, — кивнул Уэлдон. — Я знаю, это будет кульминационный момент всей моей карьеры. Что же касается опасности, я также уверен, что ты лжешь.

И он вспомнил всех тех, кто лгал ему и кто завел его жизнь, его такую многообещающую жизнь в полный тупик, да так ловко, что даже он сам не сразу понял, как потерпел неудачу.

Первый раз он испытал шок тридцать лет назад, когда из подростка он превратился в долговязого студента, полного жизненного любопытства и необычно сильной научной любознательности. Он закончил среднюю школу и хотел изучать химию в колледже, но не хватало денег на жизнь, так что ему пришлось устроиться подручным в университетскую лабораторию. И он считал, что ему повезло, раз ему позволили впитывать в себя научную атмосферу.

Трудясь в лаборатории, он учился сам и ставил опыты, когда студенты расходились по домам. Однажды, профессор Гэмпер, которому в то время едва исполнилось тридцать лет, обнаружил, чем занят Уэлдон, и оказал ему некоторую поддержку. Это было все, в чем Уэлдон нуждался.