Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Только не оборачивайтесь… Нет, я вам скажу, как надо. Притворитесь, что я сказала что-то смешное, откиньте голову и засмейтесь. А когда засмеетесь, быстро взгляните вон туда. Он сидит там один на сцене.

Миссис Сильвер очень мило засмеялась, как было сказано, и бросила взгляд на сцену. И увиденное настолько поразило ее, что она даже забыла шептать.

— Да ведь он…

— Тс-с-с… Говорите тише, моя дорогая!

— Зачем?.. Но ведь он не человек!

— Он считается человеком — теперь. Но, конечно, это спорный вопрос!

— И кто на Земле додумался выбрать его судьей?

— На Земле — никто. Но профессор Холдер, живущий на большом астероиде в противоположной стороне от вашего, услышал о наших проблемах и предложил решение. Сперва это показалось абсурдным…

— Мне и сейчас это кажется абсурдным! — вставила миссис Сильвер.

— Но этот единственное, что мы могли сделать. Больше нет никого, кому мы могли бы доверять.

— Но что он знает о пирогах?

— Моя дорогая, у него самый утонченный вкус!

— Я все еще ничего не понимаю.

— У него сверхчеловеческое восприятие. Прежде, чем принять предложение профессора Холдера, мы провели несколько тестов. Результаты получились просто поразительные. Мы смешали все виды специй — от самых тонких экзотических трав с Венеры и Марса до самых сильных, грубых ароматов с Земли и еще одно растение, которое выращивают только на астероидах, — и он перечислил нам все, что мы добавили, и в каких количествах.

— Мне кажется, Матильда, в это трудно поверить.

— Правда? Это совершенно невероятно! Если бы я не видела это сама, то ни за что бы не поверила.

— Полагают, что у него не может быть человеческих предпочтений. Но ведь он… Он же не…

— Плотоядный? О, да! Мне сказали, что это самое свирепое существо, какое только можно вообразить. Если какое-нибудь животное появится в пределах мили от него, он учует и бросится за ним. Он и другие представители его вида сделали астероид, где они обитают, не пригодным для проживания никакой другой разумной жизни. А может, они живут на том самом спутнике, где мы сейчас находимся, не знаю точно…

— Вот как?

— Ну, здесь, или на какой-нибудь другой луне Сатурна. Нам нужно было что-то с ними сделать. Естественно, мы не хотели их уничтожать — это вышел бы самый легкий способ, но такой нецивилизованный! И, наконец, ученые придумали для них метод психического преобразования. Профессор Холдер рассказал нам, насколько трудно это далось, но все же сработало. По крайней мере, в его случае.

Миссис Сильвер бросила украдкой еще один взгляд.

— Действительно? Что-то я не замечаю никого возле него.

— О, мы не собираемся искушать судьбу, Клара. Но если бы существовала хоть малейшая опасность, то я уверена, что психологи не выпустили бы его из своих лап.

— Надеюсь, что так. Но психологи частенько опрометчиво рискуют чужими жизнями.

— Однако, нашелся психолог, который рискует собственной жизнью — и собственной женой, к тому же. Вы же знаете доктора Кэбэниса, не так ли?

— Слегка. Это не у него такая самодовольная, высокомерная жена?

— Да, это она. Доктор Кэбэнис — именно тот, кому поручили преобразовать его. И он собирается присутствовать здесь. А его жена тоже готовит пирог.

— Только не говорите, что она действительно надеется победить!

— Она хорошо стряпает, моя дорогая! Оставьте же ей хоть какие-то достоинства. Иначе как такой умный человек, как доктор Кэбэнис, мог выдерживать ее столько лет? Ну, в конце концов, психолог он, а не я, и он мог бы объяснить все это лучше меня.

Внимание Ронара разделилось.

Значит, доктор Кэбэнис тоже здесь. Ронар стал озираться, но психолог не появлялся в его поле зрения. Вероятно, он прибудет попозже.

В мысли Ронара вторглась странная смесь эмоций. Некоторые из самых болезненных моментов его жизни были связаны с присутствием доктора Кэбэниса. Молодость Ронара, жившего жизнью хищника, протекала легкомысленно счастливой. Он подумал, что мог бы назвать и свою нынешнюю жизнь тоже счастливой, если не слишком придираться к этому слову. Но вот промежуточный период!

Мало сказать, что он был болезненным! Долгие сеансы с доктором Кэбэнисом расшевелили самые глубины его души, о которых он даже не подозревал. Он даже столько не думал об электрошоковой терапии и лекарственных препаратах. А постепенная перестройка всей его психики, особенно период базисного инструктажа, когда его заставили так возненавидеть свою прежнюю жизнь, что он больше не смог бы вернуться к ней, даже если путь был бы открыт, а также создание нового, полезного проживания рядом с человеческими существами — все это стало пыткой в чистом виде.