Миры Уильяма Моррисона. Том 5

— Не знаю. Питер мог сойти за человека, и никто не заметил бы отличий, если бы Вернеру так сильно не хотелось сделать кому-нибудь операцию. Вероятно, у него какая-то специфическая болезнь, вызывающая симптомы аппендицита. Очевидно, они исчезли бы сами, даже без операции. Она лишь задержала его восстановление.

— Интересно… — начала мисс Джонсон и вдруг побледнела сама.

— Интересно что?

— Существуют ли другие такие же, как он. И если да, то что они тут делают?

Доктор с медсестрой некоторое время помолчали.

— Я размышлял о том же, Марта, — наконец, признал Ларкин, — но мне не хотелось говорить об этом. Можно мне осмотреть пациента?

— Конечно, доктор. Между прочим, вы случайно назвали меня «Мартой»?

— Кажется, у меня появилась плохая привычка, мисс Джонсон, — покраснел доктор Ларкин. — Я попытаюсь избавиться от нее.

— Не беспокойтесь, — посоветовала девушка. — Просто будьте, как другие доктора, — они так заняты наблюдением за пациентами, что им некогда заниматься собой.

— За пациентами и медсестрами.

— За пациентами и только одной медсестрой, — твердо сказала девушка.

Хотя оказалось, что пациент только один. Физическое выздоровление Питера Джеймса не сопровождалось никакими событиями, но его поведение было довольно странным. Казалось, он вел себя вполне бодро, когда Ларкин небрежно заговорил о погоде и политике, но на лице появилось смятение, после того, как разговор коснулся его самого. Питер вспомнил свое имя и адрес, но больше ничего. Он говорил так, словно его существование было сном, и не знал, кем работал или чем занимался до болезни.

Ларкин проверил адрес. Питер снял комнату в тот же день, когда его отвезли в больницу, но он еще не перевез вещи, и домовладелица ничего не смогла о нем рассказать, кроме того, что он заплатил за две недели вперед.

— Для человека это странная форма амнезии, — заметил Ларкин. — Обычно ее жертвы подсознательно пытаются оставить свою прежнюю жизнь в прошлом и избавиться от предыдущих личностей, поэтому имя с адресом они забывают в первую очередь. Но для нечеловека, которому удалили часть мозга, это было бы абсолютно нормальной реакцией.

— Если он не человек, то Питером Джеймсом его звать не могут.

— Верно, Марта. Думаю, настало время узнать, есть ли среди нас другие такие же, как он.

— Как? Сделать рентген всем жителям города?

— Не совсем. Скажем, всем сотрудникам «Б-Л Стил компани» — В «Б-Л Стил компани» работает десять тысяч человек.

— С новой технологией массового рентгена, каждый снимок обойдется нам меньше цента. И все сотрудники компании, от президента до самого низа, при входе здание проходят ежедневную регистрацию с указанием точного времени, так что мы дадим каждому снимку свое число и идентифицируем всех найденных людей с другим набором органов.

— Это будет непросто, — с сомнением сказала Марта.

— Нам нужно только согласие компании. Устроим все так, что рентген будем автоматически срабатывать при ежедневной регистрации сотрудников. Единственное, в чем я не уверен, — к какому человеку обратиться. А что, если мы наткнемся на создание, подобное Питеру Джеймсу?

— Обратись к казначею Доусону Хартнеллу, он-то точно человек.

— Откуда ты знаешь?

— В прошлом месяце он проходил у нас обследование — это один из пациентов доктора Голдсмита. Я помню, что ему делали рентген. Если бы с ним было что-то не так, об этом точно узнали бы.

— Хорошо, Марта, я свяжусь с ним.

Доусон Хартнел, толстый служащий, работающий казначеем уже столько лет, что он давно смотрел на все лишь с точки зрения доходов и расходов, поначалу засомневался. Но Ларкин говорил очень убедительно. Доктор пообещал провести исследование за свой счет. Результаты он будет использовать по своему усмотрению, но название компании никто не узнает. Если Ларкин обнаружит у кого-нибудь из рабочих опасное заболевание, то сообщит его имя компании, чтобы начать лечение на ранней стадии и поберечь страховой бюджет компании. В таком виде, в каком Ларкин все представил, компания ничего не теряла, но могла получить заметную выгоду.

Через какое-то время Доусон Хартнелл пожал плечами. Он хотел убедиться, что все останется втайне от рабочих и особенно от руководящего состава, поскольку никому не понравится, что исследование проводится без их согласия. Ларкин охотно пообещал казначею, что никто ничего не узнает, и еще сильнее порадовался тому, что ему самому не пришлось этого предлагать. Секретность была крайне важна.

Однажды ночью, после того, как сотрудники покинули здание, доктор установил на входе рентгеновский аппарат. Фабрика работала только в одну смену, и пара охранников, дежуривших в это время, не имела возможности выяснить, чем он занимается. Следующий день не принес никаких результатов, и Ларкин настроил аппарат на другое время, а потом на третье. К концу недели, он обнаружил несколько случаев, требующих лечения, но ни одного организма, не являющегося человеком.