Миры Уильяма Моррисона. Том 5

Видимо, в его разуме не существовало барьеров, запрещающих говорить врагам то, что они уже должны были понять сами, и это могло оказаться важным.

— Кого вы тут ищете?

— Нариан.

— Они живут на Земле?

— Нет. На внешних планетах.

Ларкин больше не натыкался на преграды и продолжал наступать.

— Возможно ли, что земляне станут вашими союзниками?

— Это глупо.

— Почему глупо?

— Земляне слишком слабы. Так или иначе, от них не будет никакого толку.

Тут Ларкин вытер лоб ладонью.

— Нариане тоже слабые? — спросил он.

— В некотором смысле. Но их трудно покорить.

— Если нариане живут на внешних планетах, почему вы здесь?

— Я не могу этого сказать.

Опять то же самое.

— Вы прибыли с внутренних планет? — задал Ларкин следующий вопрос.

— Я не могу этого сказать.

— Вероятно, это значит «да». Какова цель вашего прибытия на Землю? Узнать, не строят ли нариане тут базы?

В ответ доктор услышал только молчание.

— Или основать свои базы?

Снова молчание.

— Если земляне бесполезны, почему вам запрещено с ними разговаривать?

— Чтобы нариане ничего не узнали, — неожиданно ответил Джеймс.

— Значит, среди нас есть и нарианские шпионы?

Ответа не последовало.

— Как они выглядят? — задал Ларкин более важный вопрос.

— Как земляне.

Мысль о том, что нариане тоже находятся на Земле, стала для Ларкина слишком большим грузом. На Землю вторглась не одна инопланетная раса, а сразу две. И ни одна из них не ценила аборигенов Земли достаточно высоко.

— Что, если вы с нарианами начнете тут воевать? Что тогда станет с землянами?

Глаза незнакомца закрылись. Ларкин повернулся к Марте.

— Ему незачем отвечать на этот вопрос, — сказал он. — Мы и сами можем догадаться. По их мнению, мы слишком бесполезные, чтобы брать нас в расчет. Неважно, какая сторона пытается основать тут базы, Землю, являющуюся нейтральной территорией, все равно превратят в поле боя. Они устроят на нашей планете войну и уничтожат нас, даже не моргнув глазом.

— И что нам делать, Джордж?

— Нам надо каким-то образом поставить в известность полицию или правительство. Придется придумать, как обратиться к ним, чтобы нас не посчитали сумасшедшими. — Ларкин секунду поразмышлял. — У совета директоров сегодня конференция по поводу распределения бюджетных средств, приедет доктор Мартингейл. Он достаточно уважаем и известен. Полиция воспримет его слова всерьез, особенно, если совет поддержит его.

— А как мы убедим доктора Мартингейла помочь нам?

— Сделай вот что. Принеси ему рентгеновский снимок Джеймса. Не говори, как мы его получили, но намекни, что все вышло случайно. Пусть Мартингейл видит, что ты сильно нервничаешь — собственно, ты и должна нервничать, врываясь в зал в разгаре совещания. Покажи ему снимок. Ничего не говори, просто ахни и ткни пальцем в лишние ребра и второй мозг. Если это не вызовет у него хирургического интереса, я съем этот снимок на ужин.

— Он скажет, это какая-то ошибка. И поднимет меня на смех перед всеми, кто там будет.

— Конечно, именно так Мартингейл и сделает. Но таким образом он привлечет внимание всех остальных. Тут ты скажешь ему, что это не ошибка, поскольку это второй снимок, и он идентичен первому. Насколько я знаю Мартингейла, он захочет положить конец твоим выдумкам, приказав сделать еще один снимок под его личным контролем. Как только он сам осмотрит Джеймса, дело в шляпе.

— Ладно, Джордж, я согласна.

— Я останусь с Джеймсом. Может, вытяну из него что-нибудь еще.

Ларкин поцеловал Марту Джонсон перед тем, как она развернулась.

— Не надо, мне нужно сосредоточиться на том, что сказать Мартингейлу, — покраснела она.

Затем девушка ушла, и Ларкин снова обратил внимание на тяжело дышащего пришельца на кровати. На этот раз ни один из его вопросов не удостоился ответа. Глаза Джеймса оставались закрытыми, и он не проявлял интереса к тому, что говорил Ларкин.

Доктор откинулся на спинку кресла и нервно зажег сигарету. В этом деле его беспокоило несколько моментов: что сделает Вернер, когда узнает, что коллега поставил под сомнение его диагноз, что сделает Джеймс после того, как действие лекарства закончится, что сделают незваные гости из других миров, когда поймут, что земляне знают об их присутствии и ведут массовые поиски.

Но кое о чем он забыл подумать — о том, что сделает Эрнест Литтфилд, когда откроет дверь и тихонько войдет в эту палату.

Ларкин начал было подниматься с кресла, но не успел встать, прежде чем вошедший оказался рядом с ним, двигаясь так быстро, что глаза Ларкина заметили только размытое пятно.

Литтлфилд небрежно толкнул доктора в грудь, и тот снова грохнулся в кресло.

— Не пытайтесь встать, — спокойно сказал Литтлфилд. — Наши рефлексы во много раз быстрее ваших. Мне не часто выпадает возможность ими воспользоваться, но, думаю, я могу устроить вам небольшую демонстрацию.

Литтлфилд странно посмотрел на человека в кровати.

— Ему сделали операцию, — нервно сказал Ларкин. — Удалили аппендикс. Я тут не причем.

— Интересно, что случилось.

Литтлфилд повернулся к Ларкину спиной и нагнулся над пациентом. Он тихонько заговорил, производя совершенно незнакомые доктору звуки, и глаза больного открылись.