Mise en Place (СИ)

- Ты что, пытался что-то сказать?

Шерлок моргнул.

- Я отвлекся.

- Ммм, - Джон ослабил хватку и погладил кудри Шерлока. – Только не говори, что меню обдумывал.

- Изображение Армии в кинематографе последних двадцати лет характеризуется обширным включением порнографических фрагментов.

Рука Джона замерла. Он резко втянул воздух и сказал:

- Тогда давай посмотрим, чему ты научился.

Шерлок усмехнулся и продолжил, но много времени это не заняло. Очень скоро Джон, задыхаясь, начал выдавать что-то нечленораздельное, что в равной степени могло быть как обрывками ругательств, так и протяжным: Шшшер-лл-ооок. Он порывисто вздохнул и кончил, всё продолжая что-то бормотать, а потом глухо застонал. Джон обхватил Шерлока руками, а тот подтянулся чуть выше и уютно устроился частично на груди Уотсона, частично на шершавой обивке дивана.

- Мне нравится этот диван, - сказал он, когда дыхание Джона немного выровнялось.

- Я сам всегда был к нему неравнодушен, - тихо хохотнул Джон.

- Слушай, сегодня же воскресенье, - сказал Шерлок. - Сейчас наверняка показывают повтор какой-нибудь моей передачи.

- Боже! Ты самый эгоистичный дурачина на свете! – Джон потянулся за пультом и очень быстро нашел повтор второго сезона «Переворота». – Эй! – радостно воскликнул Уотсон. - Это самый первый выпуск, который я посмотрел.

- Что за серия?

- «Кросс Киз».

- А можно поточнее, Джон? – нахмурился Шерлок.

- Да ладно, разве ты не помнишь? Вегетарианский ресторан в Йоркшире. Ну где владельцы – гей-пара?

- Вегетарианский ресторан в Йоркшире? – с насмешкой переспросил Шерлок. - Да они, верно, из ума выжили.

- Неужели не помнишь? – спросил Джон.

- Я удаляю те, что закрылись, - бесцеремонно ответил Шерлок, выхватил пульт и начал переключать каналы. Джон тихо лежал рядом, и Холмс посмотрел на него. В голубоватом мерцании телевизора Уотсон показался ему каким-то встревоженным, и он тихо позвал: - Джон…

- Отвали, мне нужно снова вскипятить воду, - отозвался он и поднялся.

- Я не голоден, - сказал Шерлок.

- Ты вообще ненавидишь есть, - ответил Джон, подобрал брюки и вышел.

Шерлок прислушался: Джон снова что-то шинковал на кухне, а когда звук телевизора становился чуть тише, можно было расслышать обрывки какой-то песни.

Понедельник, понедельник – это все, на что я надеялся. Ах, утро понедельника… В понедельник утром нет никаких гарантий, что вечером ты все еще будешь здесь со мной. (Прим. пер.: Neil Diamond - Monday, Monday.)

- Да пошло оно всё, - сказал Шерлок. Потому что даже несмотря на всю свою гениальность, славу и полдюжины ресторанов в Лондоне, Нью Йорке и Лас-Вегасе, он слишком отчетливо понимал, что дело проигрышное.

Потому что всё это правда. И уже утром ему нужно возвращаться в Лондон, а он точно знает (сколько бы Лестрейд ни притворялся, что это не так), что руководство канала скажет ему. Он знал, что означает, когда тебя отзывают в Лондон в самый разгар съемок.

- Что ты сказал? - позвал с кухни Джон.

Шерлок мгновенно принял решение. Он выключил телевизор.

- Я очень надеюсь, что у тебя где-нибудь завалялся чеснок, - сказал он и поднялся, оставив все проблемы возле пульта от телевизора, где им было самое место.

- Я думал, ты не голоден.

- Джон. О голоде и речь не идет, когда у кого-то появляется идея.

Джон повернулся и улыбнулся ему. Шерлок увидел эту улыбку, увидел такое доверие в глазах Джона, увидел все, что накопилось за эти три дня. И столько в этом было честного, беззащитного, настоящего, что Шерлок решил: здесь и сейчас. Теперь он точно знал, что делать дальше.

***

Гул далеких взрывов, от которого содрогается земля. Эти раскаты эхом отдавались в костях Джона, будто взмываешь вверх на американских горках, кинетическая энергия предвкушения неизбежного падения.

- Джон.

Ррра-та-та - треск артиллерийского огня совсем рядом, отчетливый и стремительный, Джон пригнулся, решив продолжать наступление любой ценой.

- Джон, проснись.

Еще три метра. Еще два метра. Еще один.

- Джон.

Уотсон вздрогнул и проснулся. Он лежал ничком и судорожно хватал ртом воздух: сон никак не отпускал его; наваливался сверху, давил на плечи. Джон всё не мог понять, почему в мире вдруг стало так темно – он был слеп, он был мертв, он был…

У себя дома, в своей кровати. А Шерлок был рядом – уже одетый, он сидел у изголовья и заботливо склонялся над ним. Еще не рассвело.

- Мне кошмар снился, - и как только Джон произнес это, сон начал таять, улетучиваться.

- Да, - спокойно сказал Шерлок. - Давай, пора одеваться.

Джон заставил себя сесть и потянулся за одеждой, аккуратно сложенной на стуле. Он не помнил, что оставлял ее там, и предположил, что об этом позаботился Шерлок, прежде чем разбудить его. Уотсон как раз застегивал рубашку, когда все стало немного проясняться.

- Погоди-ка, еще даже не утро.

- Половина пятого, - ответил Шерлок.

- Зачем в такую рань?.. Нам нужно быть в «Империи» только к девяти.

- До этого нам нужно утрясти кое-какие дела, - покачал головой Шерлок.