Mise en Place (СИ)

— Ужин может подождать, — пробормотал он.

— Вполне, — согласился Шерлок и снова поцеловал его, опираясь на стол по обе стороны от Джона. Складывалось впечатление, что Шерлок собирался простоять в таком положении долгое время — как вдруг он отстранился и взял упаковку с тунцом. — Но я считаю, что предвкушение — прекрасный ингредиент в постели.

Джон рассмеялся и закатил глаза.

— Еще скажи, что никто на это не клевал.

Шерлок усмехнулся.

— В этом случае, думаю, лучше его обжарить. Так же поступим и со спаржей, а ты нарежь все, что нужно для салата.

И они принялись за дело. Джон выжимал сок из апельсинов, в то время как Шерлок мыл овощи; вода с шумом брызнула в маленькую раковину, исключая возможность разговоров, но Джон, похоже, не возражал. Когда Шерлок передавал ему чеснок, то запечатлел нежный поцелуй у него на плече. Джон было повернул голову, чтобы ответить тем же, но Шерлок уже ретировался прочь. Так, лучше не отвлекаться.

— Шеф, спаржу жарить целиком или измельчить? — уточнил Шерлок, доставая разделочную доску, и Джон усмехнулся.

— Лучше всю, так она выглядит лучше.

— Противень?

— В боковом шкафу.

Шерлок слегка коснулся Джона, доставая противень и возвращаясь обратно. Он подготовил спаржу, а затем через Джона потянулся к ожидающим в банке для специй семенам кунжута. Тот лишь слегка повернул голову, вдыхая тепло, исходящее от Шерлоковой рубашки, но потом отошел в сторону, практически пританцовывая. В ответ на это Шерлок мягко улыбнулся, снова возвращаясь к овощам.

Танец продолжился; на кухне раздавались шум ножей и топот ног, из духовки исходил жар, а дверцы шкафов открывались и закрывались. А в перерывах проскальзывали мелочи, вроде тех, когда Шерлок касался спины Джона, проходя позади, словно предупреждая: «осторожно, у меня тяжелый поднос». Джон тогда просто поднимал голову и улыбался Шерлоку, одновременно благодарно и чуть соблазнительно, и, прежде чем что-то могло быть сказано, что-то, способное их обоих отвлечь, возвращался к своим делам.

Тунец, поджаренный с одной стороны и нежно-розовый с другой, был восхитительно вкусным; персики были сочными и сладкими, а миссис Хадсон оказалась права насчет спаржи. Они ели и разговаривали; Джон рассказывал ему о пище в Афганистане, о том, как ему однажды удалось поесть в американской столовой, как он был поражен тем, что они поглощали на постоянной основе, и как это разнообразило его мечты на всю следующую неделю.

— Так это она присылала записки? — завороженно спросил Джон.

— Мисс Скотт? Едва ли. Она была левшой, в то время как записки были написаны правой рукой, — пояснил Шерлок. — Этот конфуз привел его прямиком в Индию. В настоящее время он экспортирует чай.

Они закончили есть. Джон отложил салфетку на стол и потянулся за тарелкой Шерлока.

— Я займусь грязной посудой.

Шерлок положил ладонь ему на плечо.

— Нет.

— Ты можешь помочь, — предложил Джон, и Шерлок так и сделал. Воздерживаясь от разговоров, они мыли и сушили посуду под аккомпанемент музыки, звона тарелок и шума воды, смывающейся в раковину. Дыхание Шерлока, согласованное с Джоновым, было медленным и спокойным, равно как и сердцебиение. Когда они закончили с последней тарелкой, Шерлок уже стоял позади, обхватив Джона за талию.

— Идем в постель, — прошептал Шерлок ему в шею.

Джон потянулся в его объятиях, чувствуя себя уютно.

— Согласен.

Они поднялись наверх, Шерлок шел впереди. Он потянул Джона в свою спальню, и тот закрыл за собой дверь. Оба разделись: Шерлок аккуратно сложил одежду на стул, а Джон бросил свою в ящик для стирки, стоящий в углу. Они двигались в едином ритме, словно продолжали тот танец, который недавно начали на кухне. Ни один из них не знал точно, кто кого обнял первым. Они целовались, и, казалось, все, что есть на свете, — это их поцелуй, и кроме него ничего нет и не было, и так будет всегда. Им было некуда торопиться, и с каждым мгновением их вера друг в друга становилась все тверже (впрочем, тверже становилась не только вера). Джон подтолкнул Шерлока к кровати — тот упал на спину, рывком сел и посмотрел на Уотсона снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Джон.

Уотсон прикрыл его губы ладонью — он боялся, что странное обаяние момента исчезнет. В нем было что-то такое… словно он закутан в мягкое теплое одеяло, и его едва ли тревожит что-либо, происходящее за гранью маленького круга, созданного им и Шерлоком. Будто снаружи и вовсе нет ничего — ни света, ни воздуха. А есть только воздух, который они вдыхают сейчас, и только мягкий рассеянный свет, что есть в центре круга.

Джон забрался на кровать, обхватил ноги Шерлока и снова поцеловал его — глубоко и нежно, медленно и мягко лаская зубы и язык Шерлока. Холмс крепко сжимал бедра Джона, потом притянул его ближе, и Уотсон почувствовал, как любовник отклоняется назад. И вот Шерлок уже лежит на спине, а Джон склоняется над ним, опираясь на локти. Большие пальцы Холмса кружили по слегка выпиравшим косточкам на бедрах Уотсона, и каждый раз, когда Джон делал вдох, его член упирался в член Шерлока.