Mise en Place (СИ)

Уотсон медленно опустился. Теперь он полностью лежал на любовнике, а тот притянул Джона своей длинной худой рукой и снова поцеловал. А потом рывком перевернул мужчину на спину — так, словно это не стоило ему практически никаких усилий, и хищно оскалился.

— Я же тебе говорил.

Джон усмехнулся и приподнялся на локтях, а Холмс спускался все ниже и ниже.

— Шерлок…

Тот касался губами груди Джона, его рот был приоткрыт, но это были не поцелуи, не совсем поцелуи, скорее вдохи и выдохи. А когда Шерлок чуть отстранялся, кожа казалась немного влажной и покрывалась мурашками. Когда Холмс приблизился к члену Джона, тот задержал дыхание, и Шерлок взглянул на него с той же дьявольской усмешкой, а потом поцеловал — сперва головку, потом ствол, наконец, пах у самого основания. А затем медленным ленивым движением провел языком по всей длине и взял его в рот целиком.

Джон застонал. Он смотрел как завороженный, не в силах отвести взгляда. Шерлок раза три провел губами по всей длине, а потом выпустил член.

— Чего ты хочешь? Хочешь?..

— Всего, — выдохнул Джон, хоть толком и не знал, что именно имел в виду Шерлок, да и какое это имело значение?

Шерлок подтянулся выше. Он лежал сверху и целовал Джона, а затем протянул руку за небольшим бумажным пакетом, который так и лежал на прикроватной тумбочке — там, где Джон его оставил. Тюбик с лубрикантом он бросил Уотсону, а сам принялся торопливо распаковывать пачку презервативов.

— Чтоб вас… – буркнул он, и Джон усмехнулся. — Хоть бы помог, что ли.

— Я силы коплю, — нахально заявил Джон. В ответ Шерлок протянул руку, обхватил член Уотсона и слегка сжал. Дыхание Джона сбилось, он запрокинул голову и откинулся на подушки. А секунду спустя он услышал звук рвущейся фольги и почувствовал неожиданный холодок латекса на своем горячем и влажном от слюны члене.

— Мне нужно… — начал было Шерлок, но вдруг замолчал. — Я точно не знаю, как это делается.

— Ты раньше хоть раз в жизни делал подобные признания? — рассмеялся Джон.

— Нет, — ответил Шерлок, и, судя по голосу, его этот факт нисколько не радовал.

— На колени, — решительно произнес Джон, но, прежде чем принять удобное положение, им обоим пришлось повозиться. Шерлок тяжело дышал — то ли нервничал, то ли не мог справиться с нараставшим желанием. Джон открыл тюбик, выдавил немного смазки на руку и растер между пальцами, пытаясь согреть.

— Джон…

— Подожди, я сейчас.

— Нет. Джооон.

Уотсон взглянул на Шерлока: тот тоже смотрел на него через плечо. Его глаза были широко открыты, но он едва заметно улыбался. Холмс, кажется, собирался что-то сказать — уже даже рот приоткрыл, вздохнул и снова сомкнул губы.

— Я знаю, — улыбнулся в ответ Джон.

Изнутри Шерлок был горячим. Горячим, тесным и скользким от смазки. И Джон выдыхал невесомые поцелуи вдоль его позвоночника, чтобы запомнить все-все. Пусть отпечатается в памяти. Навсегда. Распростертый перед ним Шерлок протяжно вздыхал, изгибался, его трясло, он таял. Джон чувствовал его трепет, его напряжение, ощущал на кончиках своих пальцев, как колотится его пульс. Когда он коснулся маленького гладкого бугорка где-то внутри, Шерлок закричал, запрокинул голову и беспорядочно задвигал бедрами.

— Шшш… — прошептал Джон, а когда это повторилось, он перевернул Шерлока на спину, потому что в тот момент ничего не желал сильнее, чем увидеть его лицо.

Холмс приподнял ноги, чтобы Джону было удобнее; теперь их лица почти касались друг друга, а тяжелое дыхание стало одним на двоих.

— Нет, — сказал Шерлок.

— Но ты же еще не…

— Я уже. Пожалуйста.

Джон поцеловал его — так, словно извинялся за то, что сделает через мгновение, — и настойчивым движением подался вперед, сперва крайне осторожно и медленно. А потом он услышал гортанный рык Шерлока и пропал — он толкался, толкался, толкался вперед, пока не вошел на всю длину, а потом замер, и оба они задыхались. Холмс набрал воздуха в грудь, зажмурился, стиснул руки Джона, и тому на мгновение показалось, что любовнику очень больно.

А потом Шерлок резко, с шумом выдохнул и открыл глаза. Казалось, его зрачки затопят всю радужку, мужчина потянулся вперед и поцеловал Джона — неистово, жадно, и тот осознал, что уже двигается внутри любовника. Шерлок открывал рот в беззвучном крике, судорожно хватал воздух, его напряженный до предела член терся об их животы, а Джон будто ловил губами его протяжные стоны.

Казалось, это продолжалось бесконечно долго, и одновременно слишком быстро закончилось. В тот момент, когда Шерлок кончил, они целовались. Через несколько секунд кончил и Джон, а они все целовались — нежно и невесомо касались губами губ, щек, носов, глаз… А потом Джон выскользнул наружу и так и остался лежать, крепко сжимая Шерлока.

***

В доме на Бейкер-стрит было темно и тихо. Там пахло теплом и уютом, апельсинами, перцем и острым соусом терияки. Но в воздухе витал еще один отчетливый аромат, в основе которого угадывались соль и мускус, и еще навязчивая сладость.