Mise en Place (СИ)

- Джон, мы все знаем, что именно он запланировал: он будет давать Молли кулинарный мастер-класс.

Джон нахмурился:

- Что? Когда…

- Около часа назад, перед тем, как уйти. Ты разве не знал?

Джон пошатнулся, скатерти выскользнули у него из рук.

- Ааа… нет. Не знал. Он ушел?

- Ну да. С тобой всё нормально?

- Да. Конечно. Не глупи. Пойду, надо еще скатерти постирать.

Он направился к лестнице на второй этаж.

- Мэри, ты бы не могла пропылесосить сегодня?

Джон запихал скатерти в машину, насыпал порошка, пересыпал, можно сказать, но ему было абсолютно всё равно. Он прислонился к стене и протер глаза.

- Дурак, дурак, дурак! – бормотал он себе под нос. Это и вправду было так глупо – чувствовать себя брошенным только оттого, что Шерлок ушел, не попрощавшись. Хоть бы словечко сказал, или рукой помахал, что ли… Глупо. А чего, собственно, Джон ожидал? Ведь Холмс – гребаная звезда. Да он, наверно, всех управляющих клеит. Да и в зале было столько красоток. Он мог подцепить любую, и каждая бы с ним пошла. Как нелепо было полагать, что Шерлок хочет именно Джона – немолодого хромого управляющего, который не может самостоятельно наладить собственный бизнес.

Нет. Джон не будет распускать нюни и страдать по Шерлоку, мать его, Холмсу.

Он опустил руки и глубоко вздохнул. Нужно было ещё столько всего сделать, столько подготовить для завтрашнего дня. А потом он пойдет домой, выпьет хуеву тучу виски и ляжет спать. И, если ему повезет, он больше не будет думать о Шерлоке, мать его, Холмсе.

С этой мыслью он спустился вниз и принялся за работу.

***

[Кухня ресторана «Империя». Молли выглядит усталой, её глаза блестят. Арти явно не выспался, он похож на выжатый лимон. Мэри стоит, поджав губы и скрестив руки на груди. Она то и дело поглядывает то на Молли, то на дверь в зал. Шерлок опирается на стол для подогрева (который, по счастью, выключен) и говорит:]

Шерлок: Что ж, думаю, всем известен наш завтрашний курс?

Молли: Мне нужна помощь.

Шерлок: Хорошо. В восемь утра. Молли и Арти.

Арти: Я?

Шерлок: Полагаю, ты здесь единственный Арти. Поэтому да, ты. И принеси мне кофе.

Арти: А какой кофе вы любите?

Шерлок: Ты производишь впечатление смышленого парня. Включи дедукцию.

***

Открыв глаза, Шерлок обнаружил, что сидит на лавочке в парке. Мир был неподвижен, безмолвен и холоден. А над головой сияли звезды, словно кристаллики сахара на печенье из горького шоколада.

Он понял, где находится, только через пару минут. Холодно. В воздухе едва уловимый запах моря, значит, я где-то у побережья. Слышно пение птиц, и звезды непривычно яркие. Это не город. Небо темное, но на северо-западе горизонт светлее, значит, там какой-то город, но не такой крупный, как Лондон. И воздух значительно свежее. Кент. Лавочка, тропинка – я в парке. Ах, да.

Теперь вспомнил. Он решил прогуляться, шел наугад. Голова раскалывалась, скрутило желудок, наблюдения, мысли, выводы – всё смешалось. В конце второго съемочного дня всегда происходило одно и то же: слишком много информации, слишком много шло не так, слишком часто он хотел сорваться, наорать на людей, которые превращали блюда, которые могли бы стать поистине великолепными, ну или хотя бы съедобными, в несусветную дрянь. А он обязан был сидеть в углу и наблюдать. Ничего не говорить, ничего не предпринимать, быть ничем.

Шерлок ненавидел такие дни. Какой смысл в наблюдениях, если он не мог использовать то, что знал. Конечно, он понимал, что в следующие два дня он эти знания всё равно применит, но по телу всё равно бежали мурашки, пальцы зудели, и он просто сгорал от желания сделать хоть что-нибудь здесь и сейчас.

Первое время он пытался унять этот зуд кокаином. Нельзя сказать, что это особенно помогало: кокаин его, конечно, успокаивал, но в оставшиеся съемочные дни Шерлоку вообще было абсолютно на всё насрать. И как только Лестрейд понял, что происходит, он немедленно положил этому конец.

Шерлок смутно помнил, что говорил сотрудникам «Империи» перед тем, как уйти. Какие-то банальности, рекомендации касательно окончания вечернего обслуживания, просьбы быть во всеоружии завтра утром… Он просмотрит это позже. Вообще, толку от Андерсона было мало: ему никогда не удавалось оказаться в нужном месте в нужное время, он никогда не снимал с того ракурса, который предпочел бы Шерлок, чтобы максимально выигрышно показать еду, не мог подобрать правильное освещение. Но в его работе был один огромный плюс: в конце дня в гостиничном номере Холмса всегда был отснятый за день материал, готовый для просмотра.

Как бы то ни было, сидя на скамейке в парке и досконально анализируя всю полученную в ходе наблюдений информацию, Шерлок предельно ясно понял, что на данный момент у «Империи» нет ни единого шанса продержаться хотя бы месяц. Деньги утекали сквозь пальцы, кухня была ужасной, шеф-повар некомпетентен, а владелец – слеп.

Владелец. Джон.

Шерлок нахмурился. Джон не был слеп. Кем бы ни был Уотсон, идиотом он точно не был. Ему хватило смелости пригласить Шерлока и просить о помощи. Мало у кого из рестораторов было столько же мужества.