Мишель Фуко и литература (сборник)

Литература не единственный возможный посредник для философии, и в этом общее философии Фуко и Делёза, которая могла бы быть определена как несобственно-прямая речь, то есть как отношение к внешнему. Не ищет ли Фуко в истории возможность такого отношения? Не представляет ли Делёз жизнь как внешнее, которое философия должна помышлять? Теперь нет рефлексии об истории или о жизни, здесь создание концептов, означающих мыслить философски с силами, которые пересекают историю и которые конституируют жизнь. Измерение, где философия больше не является интерпретацией истории или жизни, где она перестает быть герменевтической, диалектической и больше не ищет истину, а является отношением к внешнему, которое может быть творческим (и не диалектическим или репрезентативным) – это такое же творчество, которое философия открывает в отношении с литературой.

Примечания

[1] Critique et clinique, Minuit, 1993, p. 71.

[2] Cf. Dits et écrits, I, Gallimard, 1994, p. 267–268.

[3] Cf. Qu’est-ce que la philosophie? Minuit, 1991. «Мне кажется, что Соллерс не помещает в психическое пространство опыты, о которых он говорил вчера, но эти опыты находятся в мысли (…). Я бы с радостью сказал, что в этой связи возникает вопрос: «что значит мыслить, что значит этот необычный опыт мысли?», Dits et écrits, I, p. 339. В тексте о Жан-Пьере Ришаре Фуко анализирует, каким образом поэзия есть мысль, не языковая игра или психологическое выражение: «Это то, что в любом случае позволяет видеть в образе что-то другое, отличное от метафоры или фантазма, и может быть проанализировано в первый раз как поэтический замысел», idem, p. 433.

[4] Cf. Pourparlers, Minuit, 1990, p. 171–172.

[5] «(…) науку, философию и искусство следует рассматривать как разновидности чуждых друг другу мелодических линий, которые постоянно пересекаются. (…) Всегда было важно не сопровождать смежное движение, но создавать свое собственное. (…) Пересечения не ведут также и к обмену: все либо дается даром, либо заимствуется», Pourparlers, p. 172. (Цит. по Делёз Ж. Переговоры. 1972–1990 / Пер. с фр. В. Ю. Быстрова. – СПб, 2004. С. 162–163).

[6] Это для Фуко (в отличии от Хайдеггера) не возврат к грекам или латинянам, а поиск посредников для субъективированной мысли (как отношение к себе), это нечто совершенно отличное от «возвращения» к «истине» замысла.

[7] «Распад философской субъективности, рассеивание в пространство некоего языка, утрачивающего собственную территорию, но в то же время размноженного в пространстве своих лакун – вероятно, такова одна из фундаментальных структур современной мысли. Но это еще не значит конец философии. Скорее, это конец философии как суверенной формы и первичности философского языка», Dits et écrits, I, p. 242.

[8] На последних страницах «Порядка дискурса» Фуко делает набросок определения философии как бесконечной работы, без начала и без конца, в отношении с не-философией. В делёзианской критике идея «изначальности» – в философии, cf. Différence et répétition, PUF, 1968, p. 169–173.

[9] «Как можно писать иначе, как не о том, чего не знаешь или плохо знаешь? (…) Берутся писать лишь в той точке знания, его высшей точке, которая разделяет наше знание и наше невежество и переводит одно в другое. Только так и решаются писать». Différence et répétition, p. 4. (Цит по изд.: Делёз Ж. «Различие и повторение». – СПб, 1998. —384с. Пер. с фр. Н. Б. Маньковской (содержание с. 3–7 и вторая часть с. 215–382), Э. П. Юровской (первая часть с. 9–215).

[10] Dits et écrits, II, Gallimard, 1994, p. 90.

[11] Книга Делёза и Парне озаглавлена как «Диалоги», но иронично, так как среди всего, что есть в ней, нет диалога. Cf. Charles J. Stivale, «Deleuze et Parnet, Dialogues: Les Plis de la postidentité», revue Concepts, hors sérié Gilles Deleuze, éditions Sils Maria, 2003.

[12] «Мне кажется (…), что вся литература, которая претендовала на гуманность, сразу после войны (…), существенно была литературой сигнификации. Что значит мир, человек и т. д? (…). А позже, вот как сейчас, возникает нечто, весьма отличающееся отчужденностью, сопротивляющееся сигнификации и нечто являющемся знаком, язык себя самого», Dits et écrits, I, p. 370.

[13] Critique et clinique, p. 137.

[14] Cf. Dits et écrits, I, p. 518–539.

[15] Это означает, что «развивать мысль во внешнем это то, что собственно философы никогда не делают, L’île déserte et autres textes, p. 356.

Перевод с французского Т. Н. Амиряна

Примечания переводчика

¹ Цит. по Делёз Ж. Критика и Клиника / Пер. О. Е. Волчек и С. Л. Фокина, с. 112.

² См. Платон. Софист / Собрание соч. в 4 томах. М.: 1993. Т. 2, С. 339..: «мышление явилось нам как беседа души с самою собой».

³ См.: Делёз Ж. Критика и клиника, с. 74. «Если язык и смешивается с речью, то лишь с речью весьма особенной, речью поэтической, в которой полностью осуществляется свойственная языку способность разветвления и отклонения, инопорождения и модуляции».

Фредерик Гро. От Борхеса до Магрита [109]