Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

Это воскресенье оказалось самым длинным, насколько мог припомнить любой из двенадцати человек, оказавшихся в заточении в «Огненном колесе». Джейн и Джереми, возможно, ощущали это меньше остальных, поскольку они постепенно узнавали друг друга все ближе, и в этом было много нового и интересного. Они также решительно настроились на то, чтобы быть полезными: быстро и умело накрывали на стол, убирали и мыли посуду. Вечером на помощь пришла миссис Бридлинг, которая весь день провела в борьбе с мистером Бридлингом – тот был в сомнениях, стоит ли ей идти работать в священный день отдохновения. В конечном итоге она одержала победу – не только благодаря собственной доблести, но и потому, что ее предательским союзником оказалось страстное желание мистера Бридлинга быть в курсе происходящего в гостинице. Когда миссис Бридлинг пришла в гостиницу, то трудно было понять, как она может заполучить какую-либо информацию, поскольку она все время болтала, а Энни Кастелл вообще не открывала рта. Как бы там ни было, вернувшись домой, миссис Бридлинг еще долго говорила.

– У Энни что-то на уме, это точно. – Она энергично взбила подушку и сунула ее под голову мистеру Бридлингу с ловкостью, наработанной долгими годами практики. – Она ничего не говорит, но я не зря училась с ней вместе, она что-то задумала. Во-первых, выпечка была как будто не ее. Не скажу, что она была жесткая – многие кухарки были бы счастливы, если б она им так же удавалась, но все равно выпечка была не такая, как обычно.

Мистер Бридлинг небрежно заметил, что не одобряет готовку по воскресеньям; только если это происходит по необходимости и из милосердия – например, в качестве заботы о больном муже. Справедливо рассудив, что эта реплика не требует ответа, миссис Бридлинг продолжила:

– Мистер Кастелл, тот все говорит о своем дорогом Люке и где ему теперь сыскать такого же. Я бы ему сказала где, но сдержалась. В тюрьме или любом другом месте, где ошиваются такие подонки, – вот что я могла бы сказать, но не стала. Ни словечка не сказала, пусть и дальше нудит о своем дорогом Люке; вот уж про кого можно сказать – туда ему и дорога…

Мистер Бридлинг высказал твердое мнение, что это была кара небесная. Он был пухлым старичком с приятным цветом лица и мягким мурлыкающим голосом. Череда врачей и больниц так и не помогла выяснить, почему он лежит в постели и с него нужно сдувать пылинки, но так оно и продолжалось. Он говорил сквозь простыню, которую жена накинула ему на голову, пока поправляла одеяла.

– А как остальные это восприняли?

– Старый мистер Джейкоб Тэвернер сидит у камина с воскресными газетами.

Мистер Бридлинг сказал, что не одобряет газет по воскресеньям.

– И будь добра, опусти простыню и дай мне вдохнуть. Если мне суждено умереть, задохнувшись…

Миссис Бридлинг опустила простыню и продолжала:

– Похож на больную обезьяну и ничего не ест. Миссис Дьюк тоже не ест: сидит, глядит на еду и не ест ни крошки. Еще один человек, который не ест, – муж этой леди Мэриан. Вместо еды он пьет; говорят, вчера его пришлось нести в кровать.

– Пьяница из колена Эфраима[31], – сказал мистер Бридлинг, а затем добавил менее высокопарно: – Значит, убил не он.

– Похоже, это никак не мог быть он. Еще там есть мистер Джеффри Тэвернер – говорят, он вроде путешественник, но выглядит как джентльмен. Он сходил в Ледлингтон, купил газеты, сидит, читает их и разгадывает кроссворд. Я завтра тебе его принесу. А леди Мэриан и вторая дама, мисс Тэвернер, сказали, что они не спали всю ночь, поднялись в свои комнаты и улеглись в постель. Мне даже смешно стало. Много они знают о том, что такое не спать всю ночь! Я бы им кое-что порассказала. Устаешь не столько от того, что не спишь, сколько от того, что приходится то вставать, то ложиться.

Мистер Бридлинг прервал ее, закрыв глаза и застонав:

– Ты попрекаешь меня моей болезнью, Эмили?

Эти слова поразили миссис Бридлинг в самое сердце.

– Что ты, Эзра, я бы никогда так не поступила! Я думала о другом страдальце, похожем на тебя.

– Может, другие страдают и больше моего. Я не жалуюсь, – сказал он смиренно.

– Этого о тебе точно никто не скажет, Эзра.

– По ночам я глаз не могу сомкнуть. И ничто ни капельки не помогает – ни подушки с хмелем, ни какао, ни горячие кирпичи к ступням, которые нужно постоянно менять, ни отвар из дымянки по рецепту моей матушки, ни даже травяной чай твоей бабушки. Разве мы не пробовали все это ночь за ночью?

– Еще как пробовали. И если бы был еще какой способ – я бы сделала все что можно.

Он утвердительно застонал.