Миссис Калибан

Она думала о посторонних. Фред-то ничего не заметит, потому что к тем комнатам он даже близко не подходит. Он и в кухню-то заходит редко. Даже завтракать предпочитает в столовой. Много лет назад они все свое время проводили в кухне — Скотти тоже. Теперь это время уж быльем поросло.

Дороти съехала с трассы, двинулась прямо, свернула на улицу, шедшую мимо теплиц, проехала шикарные виллы с их обширными садами и свернула за угол. А там впервые заметила в небе исполинскую громаду облака — такую крупную и лепную, как барочный оперный театр, подсвеченную снизу и с боков розовыми и кремовыми оттенками. Облако плыло вдали от нее, невозможное и романтичное, следуя по синему небу тем же курсом, каким она ехала внизу. Ей помстилось, что это, должно быть, добрый знак.

За ужином Фред держался тихо, как обычно. Ему нужно кое-какие бумаги посмотреть, сказал он. И она, тоже как обычно, удалилась в кухню.

Для Ларри она приготовила обильный салат, пронесла его по коридорчику и, как условились, постучалась в дверь.

Посидела с ним несколько минут, пока он ел, но скоро решила, что лучше ей остаться в кухне. Может зазвонить телефон, или Фред позовет чего-нибудь попросить, а не услышав ответа, войдет и обнаружит их обоих.

— Вернусь позже, когда стемнеет, и мы выйдем погулять. — Она посмотрела на его ноги в сандалиях. — Удобные?

— Ничего. Как одежда. — Он отвернулся от телевизора — старого черно-белого, — который смотрел без звука. Вытянул из салата ломтик авокадо, сунул себе в рот и подвигал губами. Сказал: — Это лучший овощ, что я пока ел. Вот что мне больше всего нравится.

— Хорошо. Я рада.

— Можно мне это на завтрак, пожалуйста?

— Да, конечно.

Она вымыла посуду и задалась вопросом, сколько еще дополнительных продуктов впишется в их еженедельные расходы. Фреду-то, вероятно, будет без разницы — цены все равно растут ух как быстро. Они хотя бы живут в такой части света, где авокадо не чрезмерно дороги. Повезло, что ему не нравятся омары или креветки.

Зазвонил телефон. Снимая трубку, она вспомнила, что собиралась позвонить своей золовке насчет отпуска.

— Дороти? — Звонила Эстелль.

— Ой, привет, Стел. Как раз собиралась тебе звякнуть. Сегодня я так никуда и не вышла.

Эстелль напомнила ей о показе костюмов и спросила, не придут ли они с Фредом в гости в следующую субботу. Дороти толкнула распашную дверь, вошла в столовую и высунула голову из-за угла. Фред сидел, подперев кулаком щеку, левый локоть на письменном столе. Ничуть не похоже, что он прилежно трудится. Она спросила у него про субботу. Муж ответил:

— Нет, — машинально, не повернув головы.

— Ты уверен? Может быть весело.

— Мне — нет. А ты сходи, если хочешь.

— Может, и схожу. Но я б лучше пошла с тобой. — Он ничего не ответил и не шевельнулся. Она вернулась в кухню.

— Эстелль? Фред отказывается.

— Почему?

— Ох, не представляю почему. Он ничем не занимается, просто сидит. Но говорит, что нет.

— Сама приходи.

— Может быть. Дай мне выждать несколько дней. Скажу, когда на показ костюмов пойдем.

— Ладно. Тогда до встречи.

Так и есть, подумала Дороти: на самом деле ничего он не работает. Она повесила трубку, забрала у Ларри салатницу и велела ему подготовиться. Поедут на машине. Фреду уже безразлично, куда она ездит или когда. Поначалу, после Скотти и младенца, когда она начала эти свои навязчивые беспокойные прогулки, он за нее тревожился. Хлопотал. Она беззащитна, говорил он. Может случиться что угодно, даже в предместьях, даже в приличном районе, как у них. Но люди — не яйца в упаковке, им не обязательно сидеть у себя в квартале. Они могут ходить везде. Да, отвечала она, и теперь ей самой хочется перемещаться. Заведи себе хотя бы собаку, говорил ей он, для защиты. Ладно, отвечала она, хорошо. Купила собаку; честного дружелюбного песика, джек-рассел-терьера. Назвала его Бинго и привезла домой. Фред взорвался.

— И ты считаешь вот это собакой? — заорал он. — Да он меньше буханки хлеба.

— Он очень проворный, — объяснила она, — и никогда от тебя не отвлекается. Он…

— Ох господи боже мой, Дот. Вот надо было такую бесполезную игрушку себе заводить. Сильно он тебе поможет, если свернешь за угол, а там шайка громил, которые тебя изобьют и изнасилуют.

— Мне так везет, — завизжала она ему в ответ, — что меня они привяжут к перилам, а изнасилуют собаку.

Он стукнул ее тогда — чтобы, как позже сам объяснял, ее успокоить, — и она зарыдала в голос и спросила, почему он захотел отдельные кровати, почему они больше не спят вместе, хотя бы только для того, чтобы вместе быть. Он ответил, что от этого себя чувствует виноватым, потому что просто не может, потому что все уже как-то неправильно, но оно развеется, если только они оставят все в покое. Возможно, займет какое-то время, но со временем они вернутся к норме, пусть только она прекратит на него давить. Ну да, ответила она, все получится.