Мистер Морг

Странник прикрыл лицо ладонью и покачал головой, как будто идея была совершенно нелепой и он не хотел показать, что ему смешно, и сконфузить Мэтью.

Мэтью чувствовал, что его собственная решимость начинает ослабевать, но он должен был сделать еще одну попытку.

— Мне нужно разыскать его. Понимаете? Бог знает, что еще он может натворить, а пролитая им кровь будет на моей совести. Вы слушаете меня?

— Слушаю, — сказал Странник, не отнимая руки от лица, — но не очень хорошо слышу.

— Тогда услышьте вот что. У меня есть деньги. Не с собой, но я смогу их вам отдать. Золотыми монетами. Восемьдесят фунтов. Если вы поможете мне найти Морга, вернуть его, забирайте все.

Некоторое время Странник молчал. Потом хмыкнул, опустил руку и посмотрел на Мэтью прищуренными глазами как на полного идиота.

— Восемьдесят фунтов, — сказал он. — Большая сумма, да? С такими деньгами я стану самым богатым безумцем в деревне. На что же мне их потратить? Дайте подумать. Можно купить луну, спустить ее на землю — пусть поет мне по ночам колыбельные. Нет-нет. Нужно заполучить солнце, чтобы рядом всегда был теплый, добросердечный брат, который освещал бы мне путь. Или… ветер купить, или воду, или землю, что под моими ногами. А можно купить новенькое «я» и в английской одежде расхаживать по улицам вашего большого города. Нет, вот что нужно! Куплю-ка я само время, реку дней и ночей, и велю ей унести меня в моем каноэ обратно в тот день, когда меня забрали у моего народа и перевезли через темные воды в вашу страну, где я и сошел с ума. Ну вот! Договорились, Мэтью Корбетт, — пообещайте мне, что восемьдесят фунтов золотом помогут мне стать нормальным и вернуться к прежнему образу мыслей, к прежнему пониманию истин. Потому что это — все, чего я желаю в жизни, и если я не стану нормальным, то, когда умру, не смогу пройти по Небесной Дороге. Итак… вы принесли перо и бумагу, чтобы подписать наш договор, или пусть он будет написан дымом?

Он протянул руку к очагу. Дым просачивался у него между пальцами, поднимаясь к отверстию в крыше.

Мэтью не смог ничего ответить, и Странник, подождав некоторое время, снова сосредоточился на язычках пламени, как будто они могли нашептать ему утешительные слова, которые он так жаждал услышать. Но Мэтью еще не сдался. Странник упомянул о времени, и это подсказало Мэтью, что он может разыграть еще одну карту.

Он полез в карман жилета и извлек из него кожаный чехол, в котором хранил свои серебряные часы. Он открыл его, и на землю посыпалось битое стекло. Часы разбились, вероятно, когда он упал на землю, и если еще продолжали идти тогда, то погружение в колодезную воду уж точно их доконало. Время остановилось в десять часов семь минут.

— Разбились, — сказал Мэтью наблюдавшему за ним Страннику, — но серебро, думаю, своей ценности не потеряло. Я могу отдать их вам сейчас, а золото позже, если вы мне поможете.

Странник протянул раскрытую ладонь. Мэтью положил в нее часы. Индеец приблизил руку к себе и молча уставился на неподвижные стрелки.

С едкой ноткой иронии Странник сказал:

— Никогда бы в это не поверил, но время для англичанина все-таки останавливается.

Загадками говорит, подумал Мэтью. Для индейца в этих словах, видимо, есть какой-то смысл, но вообще — ребус какой-то.

Через несколько секунд кто-то, как показалось Мэтью, палкой постучал в стену жилища Странника. Хозяина позвали. Странник встал, прошел ко входу, откинул шкуру в сторону и заговорил с каким-то пожилым человеком, чье изборожденное глубокими морщинами и шрамами лицо было почти полностью покрыто выцветшими от времени татуировками. Странник внимательно выслушал посетителя, кивнул и сказал Мэтью:

— Ваш друг умер.

Глава 16

— Вернее, — продолжал Странник, когда сердце Мэтью, казалось, уже перестало биться, — ваш друг уже дважды умирал. Оба раза сестрам-знахаркам удалось вернуть его душу в тело своим пением, но они думают, что ей понятнее будет, если вы заговорите с ней на вашем родном языке. Впрочем, они говорят, что он очень сильный человек, и это хорошо. Ступайте со Старым Сухим Пеплом, он вас туда отведет.

Мэтью прошел мимо Странника, отступившего со сжатыми в руке часами, и вышел на серый свет. Старый Сухой Пепел повернулся и резво зашагал, так что Мэтью с его израненными ногами трудно было за ним угнаться. Опять следом увязалась ватага ребятишек, они болтали и смеялись над бледным шатающимся пугалом, а их собаки бегали кругами, то и дело негодующе облаивая Мэтью.