Мистерии Мухомора. Волшебный гриб в традиционной культуре на примере ритуальной практики шаманов Сибири и Крайнего Севера

При употреблении мухомора такие запреты, регулирующие повседневные нормы, легко нарушались. Это не считалось неприличным, поскольку человек больше не рассматривался как обычный член общества. Он становился частью иного мира и всецело ему принадлежал. Е.П. Батьянова приводит рассказ об одной корякской женщине, которая, чтобы узнать, от чего гибнут ее сыновья, ест мухоморы. Она то ли видит сон, то ли слышит наяву голос: «Если хочешь сохранить детей, ты должна на бубне играть и ничего из одежды не иметь при этом». Женщина решила: «Мне надо сохранить детей». В пургу она обыкновенно снимала одежду и босиком, раздетая, с бубном обходила все стойбища. Детей она сохранила [46, c. 78].

Обогащение сексуального опыта и даже переоценка в худшую сторону своей прошлой сексуальности, воспринимаемой как «зажатость», после употребления психоделиков – мухомора, дурмана, псилоцибиновых грибов, ЛСД и др. – явление нередкое и хорошо знакомое, например трансперсональным психологам.

«Пациенты ЛСД-терапии и эмпирической психотерапии часто испытывают в ходе лечения глубокие сексуальные перемены, – пишет Станислав Гроф в книге «За пределами мозга». – Рано или поздно их представление о сексуальности значительно расширяется, и они обнаруживают, что прежние критерии поверхностны, недостаточны и сомнительны. Они узнают, что сексуальный оргазм и у мужчин, и у женщин – это не событие по типу "все или ничего", что у него много степеней, отличающихся как по интенсивности переживания, так и по полноте разрешения. Во многих случаях лица, до терапии считавшие, что у них адекватный сексуальный оргазм, сообщают об удивительном усилении потенции к оргазму. Обычно это прямо связано с обретением способности отдаться процессу, что происходит благодаря переживаниям смерти-возрождения и космического единства» [202, с. 229].

В деле появления или, по крайней мере, подпитывания устойчивого образа девушек-мухоморов могли сыграть свою роль и различные нервные болезни, которыми часто страдают жители Севера, причем преимущественно женщины. Есть мнение, что бешеные пляски с употреблением мухоморов в умеренных дозах во время праздников способствовали предупреждению приступа [46, c. 73]. Участник Великой Северной экспедиции С.П. Крашенинников наблюдал в XVIII веке следующую картину на одном из «пиров» камчадалов (ительменов): «Во время крику начали выбегать из углов бабы и девки, искося глаза, искривя рот и представляя себя как возможно страшными, которые, дошед до лестницы, подняли руки кверху и, делая странные телодвижения, плясали и кричали во всю глотку, а потом одна за другою падали на землю будто мертвые и разносимы были мужчинами по местам своим, где лежали аки бы бесчувственны по тех пор, пока некоторый старик не отшептал каждую порознь» [118, c. 84].

Было замечено, что у якутов, как и у русского населения крайнего северо-востока, не использующих грибы, истерии и другие нервные расстройства встречаются чаще. Как известно из данных психиатрии, приступы истерии часто сопровождаются срыванием с себя одежды, снятием обуви и пребыванием в обнаженном виде в самых разных местах. При этом человек кривляется и совершает различные необычные поступки, например прыгает, кричит, выставляет напоказ свои половые признаки. Зигмунд Фрейд видит связь между возникновением истерии и сексуальным вытеснением на фоне сильной сексуальной потребности и слишком далеко зашедшим отрицанием сексуальности: «Повод к заболеванию наступает для предрасположенного истерически лица, когда вследствие собственной растущей зрелости или внешних жизненных условий реальное сексуальное требование серьезно предъявляет к ним свои права. Из конфликта между требованием влечения и противодействием отрицания сексуальности находится выход в болезнь, не разрешающий конфликта, а старающийся уклониться от его разрешения путем превращения либидинозного стремления в симптом» [210, с. 31].

Действия, сравнимые с истерическим припадком, мы встречаем и в описании встреч с лесными женщинами, и при употреблении мухомора, а также других галлюциногенов.

Эксгибиционизм, или желание обнажаться, имеет корни в глубоком детстве – в автоэротизме, когда влечение направляется на собственное тело, а позже возникает потребность в зрителях, потенциальных сексуальных объектах. «Маленький ребенок прежде всего бесстыден и в определенном возрасте проявляет недвусмысленное удовольствие от обнажения своего тела, подчеркивая особенно свои половые органы», – пишет Фрейд в «Теории полового влечения» [210, с. 54].

Рис. 4.9. Любовники с трубками в руках. Китай. XIX в.