Мистерии (пер. Соколова)

Великій человкъ! Сколько великихъ людей на земл? Прежде всего, великіе люди въ — Норвегіи. Вдь это — величайшіе? Затмъ великіе люди Франціи, страны Гюго и поэтовъ. Затмъ идутъ великіе люди тамъ, въ отечеств Барнума. И вс эти великіе люди ползаютъ по земному шару, который величиной своей по сравненію съ Сиріусомъ не больше, какъ спина какой-нибудь вши. Но великій человкъ не то, что маленькій человкъ, великій человкъ не живетъ въ Париж, - онъ пребываетъ въ Париж. Великій человкъ стоитъ такъ высоко, что можетъ тамъ смотрть поверхъ своей головы; Лавуазье просилъ, чтобы отложили его казнь и не рубили ему голову, пока онъ не доведетъ до конца своего химическаго изслдованія, то-есть: не сотрите моихъ круговъ, сказалъ онъ. Хе-хе, что за комедія! Ужъ если никогда, никому, даже Эвклиду съ его аксіомами, не удалось прибавить къ основной цнности міра ни одного гроша! Ахъ, какъ несовершенно, какъ ничтожно и недостойно устроенъ этотъ Божій міръ!

Стоитъ только взять и устроить великаго человка изъ случайнаго профессиіонала, случайнымъ образомъ усовершенствовавшаго динамо-машину или случайно обладающаго достаточной физической силой, чтобы объхать Швецію на велосипед; и вотъ одному великому человку предоставляютъ писать книгу для процвтанія обожанія къ другому великому человку! Хе-хе, это дйствительно смшно, это стоитъ денегъ! Въ конц концовъ у каждаго прихода будетъ свой великій человкъ, какой-нибудь шкиперъ, плававшій въ полярныя страны, — человкъ неизмримой величины! И земля станетъ необычайно плоска, и обозрть ее будетъ необычайно легко…

Дагни, и я на дорог туда же; но я вовремя спохватываюсь, я смюсь надъ тобой, я надъ тобой, издваюсь: что теб за дло до меня? Я никогда не стану великимъ человкомъ…

Но представимъ себ такой случай, что великихъ людей — неслыханное множество, цлый легіонъ геніевъ разной величины; отчего не предположить такого случая! Ну, и что же? Подйствуетъ ли на меня многочисленность? Наоборотъ: чмъ ихъ больше, тмъ они обыденне! Или я долженъ поступать такъ, какъ свтъ? Свтъ всегда тотъ-же, онъ принимаетъ то, что уже принималось имъ раньше; онъ восторгается, падаетъ на колни и бжитъ передъ великими людьми, крича имъ: "ура!" И я долженъ длать то же? Комедія! Комедія! Великій человкъ переходитъ черезъ улицу, — одно дитя человческое толкаетъ другое дитя человческое въ бокъ и говоритъ: вотъ идетъ такой-то великій человкъ! Великій человкъ сидитъ въ театр, - одна учительница щиплетъ другой руку и шепчетъ: вонъ тамъ въ лож сидитъ такой-то великій человкъ! Хе-хе! Ну, а самъ великій человкъ что? Онъ откладываетъ въ банкъ. Да, ужъ это его дло. Дти человческія поступаютъ правильно, онъ принимаетъ ихъ вниманіе, какъ должное, онъ не стыдится, не краснетъ. Да и зачмъ бы ему краснть? Разв онъ не великій человкъ?

Да, но юный студентъ Ойенъ сталъ бы протестовать противъ этого; онъ самъ будетъ великимъ человкомъ, онъ пишетъ романъ въ каникулярное время; онъ снова уловилъ бы меня въ непослдовательности: господинъ Нагель, вы непослдовательны, обьясните ваши взгляды!

И я бы объяснилъ ему свои взгляды.

Но юный студентъ Ойенъ не былъ бы удовлетворенъ, онъ бы спросилъ: итакъ, великихъ людей нтъ, собственно говоря?