MITI and the Japanese Miracle: The Growth of Industrial Policy, 1925-1975

Пока Сахаси работал в Бюро тяжелой промышленности, его товарищ по классу 1937 года, Имаи Дзэнъэй, занимался главным вопросом того времени: Каким должен быть ответ страны на требования международных организаций и союзников Японии либерализовать контроль над экономикой? Карьера Имаи в МИТИ сильно отличалась от карьеры Сахаси. Он родился в Ниигате 5 октября 1913 года и, как и Сахаси, окончил юридический факультет Тодай*, хотя в Токийский университет поступил через более элитную Первую высшую школу (Итико*) в Токио. Во время войны он работал над планами мобилизации материалов, что стало хорошей подготовкой для его назначений в оккупационную эпоху в Угольное агентство и Совет по экономической стабилизации (см. Приложение C). Многие руководители министерства называли Имаи одним из самых способных чиновников из класса 1937 года задолго до того, как Сахаси получил известность. После создания MITI Имаи работал в основном в сфере управления международной торговлей и служил в японском посольстве в Вашингтоне в течение первого года после его возобновления. Они с Сахаси служили в Секретариате одновременно, но в разных отделах, и свое первое назначение в качестве начальника бюро Имаи получил за два года до того, как Сахаси получил свое. Именно в качестве начальника Текстильного бюро с августа 1958 по февраль 1961 года Имаи пришлось столкнуться с проблемой либерализации.

Несомненно, МИТИ как бюрократическая структура опасался, что либерализация может устранить смысл его существования, и именно по этой причине, если не по какой-либо другой, он стремился получить новые полномочия по контролю. Однако чиновники MITI, как администраторы экономики, были также глубоко обеспокоены структурными недостатками созданной ими системы, которые они иногда называли "хидзуми", или "искажениями", и вероятностью того, что либерализация усилит эти "искажения". Национализм играл определенную роль в их опасениях - возможность того, что полностью "открытая" японская экономика будет поглощена более крупными и гораздо более капитализированными иностранными предприятиями. Но даже без давления на либерализацию они знали, что им придется что-то делать с поверхностно безрисковыми чрезмерными инвестициями, которые порождала система. Рост "избыточной конкуренции", как ее называли, совпал с появлением либерализации как политической проблемы, и вопросы, связанные с решением одной из них, сильно повлияли на реакцию на другую. Текстильная промышленность стала одним из худших примеров чрезмерного инвестирования и избыточной конкуренции.

Период пребывания Имаи на посту главного текстильного администратора был периодом углубляющегося кризиса. Система валютных бюджетов все еще работала в полную силу, но Имаи понимал, что ему необходимо усилить контроль, чтобы предотвратить повторяющееся перепроизводство в неуправляемой хлопчатобумажной текстильной промышленности. "Злоупотребления, которые сопровождали систему распределения хлопка-сырца, - вспоминал он, - были просто необычайными. Я выступал за замену этой системы на государственную корпорацию по импорту хлопка-сырца [Menka Yu'nyu* Kodan*], но промышленность яростно сопротивлялась этой идее. Основная проблема системы распределения заключалась в том, что она поощряла избыточные инвестиции в производственные мощности и приводила к избытку производственных мощностей. Нам нужны были полномочия по распределению инвестиций, а не только сырья".

Крупных прядильщиков - Тейдзин, Торай, Канебо* и Юнитика - было достаточно трудно контролировать, поскольку они часто прибегали к старой осакской традиции сопротивляться вмешательству правительства в их дела; но с мелкими производителями дело обстояло еще хуже. Они брали кредиты в банках и вкладывали деньги в оборудование, полностью рассчитывая на то, что будут получать гарантированные правительством партии импортного хлопка-сырца; угроза либерализации обрушила на правительство и на совет бурю протестов со стороны промышленности.

В конце 1950-х годов на импорт хлопка-сырца и шерсти уходило более 20 процентов валютного бюджета - больше, чем на сырую нефть в 1970-х годах. Ситуация должна была измениться. Более того, Соединенные Штаты начали возражать против потока "долларовых блузок" из Японии, и 16 ноября 1960 года президент Эйзенхауэр провозгласил свою политику "защиты доллара", которую продолжила администрация Кеннеди. Она сократила выплаты в долларах американским войскам, размещенным за рубежом, установила приоритет на закупку американских товаров для программ внешней помощи США и призвала к переговорам между США и Японией по поводу ограничений на экспорт хлопкового текстиля.