Митрополит Филипп

Но Филипп — подлинный монах, то есть человек, для мира умерший, а потому его соблазнам неподвластный. Поэтому он и не дает благословения, а произносит обличительную фразу, именуя самого царя «начальником тьмы» и отступниками — его опричное воинство. Но и это еще не всё. Фраза «прими с миром дух мой» означает знание страшного обстоятельства: в случае отказа благословить царя его ожидает смерть. Следовательно, по мнению Филиппа (или в соответствии с тем, что было открыто ему свыше за три дня до приезда Малюты), страшный посланник изготовился к убийству. Можно ли из этого сделать вывод, что Филипп был уверен в причастности не только опричника, но и самого государя Ивана Васильевича к предстоящему убийству? Это утверждение имеет большую долю вероятности. Но все-таки текст слишком лапидарен, для того чтобы сделать из него безоговорочный вывод.

Услышав слова молитвы, Малюта «заят праведного уста подглавием», то есть задушил его подушкой. Убийство совершилось 23 декабря 1569 года.

За что опричный вожак погубил старика? Может быть, рассвирепев на него из-за обличительных слов о «начальнике тьмы» и «отступниках»? Не исключено. Однако слова эти произносились не прилюдно, а в келье, и всему действу не могло быть много свидетелей — разве что случайные и сами того не желающие. Скуратов — палач опытный, на его душе к тому времени накопилось столько грехов преступания через заповедь «не убий», что к пресечению чужой жизни он должен был относиться не более трепетно, чем к сворачиванию шеи курице… А от чужого прекословия он, напротив, давно уже отвык. Так что «убийство в состоянии аффекта» — не столь уж невероятный приговор по «делу» Малюты. Да и само Житие говорит: Малюта свершил свое «хотение», а не повеление Ивана IV.

Но человек, сделавший карьеру при государевом дворе, а значит, привычный к хождению по холодному лабиринту интриг, вряд ли мог обладать подобной эмоциональностью.

Более вероятно другое объяснение. Если даже от кратких слов Жития веет подозрением о злой воле самого царя, какой же страх должен был испытать тот, кто мог случайно услышать моление Филиппа! И Малюта, дабы исключить такую случайность, прежде заткнул рот своей жертве, а уж потом прикончил ее. Какова бы ни была его миссия, слухи о преступлении, совершенном по воле государя, означали бы ее полный провал.

Закончив дело, опричник вышел из кельи и отправился к настоятелю, взяв с собой караульного пристава. С фальшивым возмущением он «обличал» растерянных людей: «Как же вы допустили такую небрежность! В келье было настолько жарко, что Филипп умер от этого зноя и угара!» Те стояли, опустив головы, в молчании и трепете.

По распоряжению Малюты срочно выкопали «ров глубок», где и упокоилось тело Филиппа. Погребение его было сделано за алтарем храма Успения Пречистой Богородицы.

После спешных похорон Филиппа Малюта вернулся к опричному войску и продолжил с ним поход.

Житие осторожно отводит подозрение, которое могло сложиться у читателя в отношении царя. В частности, там говорится: узнав о том, что падение Филиппа было предопределено «лукавством» нескольких церковных иерархов, царь разгневался на них и покарал. Многие отправились в ссылку, где умерли или тяжко заболели либо же обезумели (тут царское наказание смешивается с Господним). Игумен Соловецкого монастыря Паисий оказался в заточении на Валааме, рязанский епископ Филофей лишился сана, а главный противник Филиппа, новгородский архиепископ Пимен, был сослан в венёвскую Никольскую обитель. Досталось и караульному приставу, оскорблявшему Филиппа в стенах Отроча монастыря, — Стефану Кобылину-Мокшееву. Его постригли и отправили в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере, а затем перевели на Соловки. Там же, на холодном Беломорье, оказался в конечном счете и владыка Филофей.

Этот вариант Жития был составлен в начале 1590-х годов, скорее всего, в Соловецком монастыре. Но есть еще один, более поздний, возникший в XVII веке, не ранее 1605 года. Он дает несколько иную картину событий.

«Во злых советах зол воин, свиреп мучитель» Малюта Скуратов услышал от бывшего митрополита не молитву, а иные слова: «Глаголи истину! Твори повеленное тебе (курсив мой. — Д. В.)! Преже бо трех дни пришествия твоего яви ми Господь скончание мое». В этой версии Малюта зарезал Филиппа: пролилась «горсть крови», — что, впрочем, не противоречит и первому варианту, поскольку вонзить в старика нож опричник мог сразу после того, как закрыл ему уста подушкой. Слова же «повеленное тебе» четко указывают на Ивана Васильевича: он убил Филиппа руками Малюты. Ибо не нашлось бы в опричной армии никого другого, имевшего власть отправить Малюту с таким «повелением».

Но и здесь еще нет полной уверенности в том, что Иван IV отдал Малюте прямой приказ об убийстве. Второй, более поздний вариант Жития имеет отчетливые следы литературной отделки. Как знать, не добавлены ли новые подробности агиографом произвольно?