Митрополит Филипп

Так вот, великий православный государь Иван Васильевич начал свататься к замужней женщине при живой жене, притом не имея никаких законных оснований для развода. Его сватовство имело вид дипломатического проекта.

В феврале 1567 года в Александровскую слободу приехали послы шведского короля Эрика XIV. Государя Ивана Васильевича тогда не было на месте. Не было его и в Москве. Он отправился «в объезд на Вологду досмотрите градского основания на Вологде и всякого своего царского на Вологде строения, а в Кирилов монастырь ездил молитися». В столицу Иван IV вернулся только к концу июня. Но дело показалось ему столь важным, что он на время прервал свой «объезд» и принял шведов еще в феврале. Представители северного соседа явились к нему с предложением военного союза. Этот союз предполагалось скрепить династическим браком русского царя и Екатерины Ягеллонки. Она приходилась сестрой польскому королю и была замужем за братом шведского короля Юханом, герцогом Финляндским… который, кстати, как и Мария Темрюковна, не собирался на тот свет. Если бы этот альянс удался, Иван Васильевич обретал возможность в случае смерти брата супруги претендовать на польский престол. Иван Грозный так стремился скорее заполучить в жены Екатерину Ягеллонку, что даже пошел на серьезные дипломатические уступки шведам. Король Эрик не отличался психическим здоровьем, его знать смотрела на такой брак как на действие, «противное Богу и закону». Однако в августе 1567 года в Стокгольм прибыло русское посольство, главной целью которого было добыть царю новую супругу. Московские дипломаты всерьез занялись решением этой задачи, никто из них не думал отступать, когда переговоры затянулись. Посольство пробыло в Швеции более года, пока, наконец, дело не разрешилось самым радикальным образом. Юхан Финляндский поднял мятеж, в сентябре 1568 года взял Стокгольм, отобрал у брата престол, а русских посольских людей заточил в тюрьму.

Конечно же новый шведский король обошелся с ними беззаконно. С другой стороны, остается только радоваться, что сватовство к Екатерине Ягеллонке завершилось полным провалом. Ведь какой был бы позор для всей страны, для всего русского православия, если бы царь, презрев христианские обычаи, расторгнул брак с законной чадородной женой, заставил шведов разорвать еще один законный христианский брак, взял за себя враждебную России чужеземку, не испытывая ни капли любви, блюдя один политический расчет. Или, может быть, Мария Темрюковна, отяжелевшая от родов, опостылела ему и царь искал политический предлог, чтобы найти новую женщину для своего ложа? Как бы то ни было, в обоих случаях история с Екатериной Ягеллонкой выглядит худо. Бес подсунул большой соблазн и уцепил самого государя.

У нас нет сведений о том, когда митрополит Филипп узнал о ведении переговоров с Эриком XIV; но то, что рано или поздно ему стало о них известно, не вызывает сомнений. Его двоюродный брат, упоминавшийся Василий Иванович Колычев-Умной, был среди прочих посольских людей, отправленных Иваном IV в Швецию.

В источниках нет ни строчки о том, что митрополит Филипп как-то воспротивился «шведскому проекту». Однако, зная характер его, зная строгую монашескую школу, зная бесстрашие, с которым глава Русской церкви позже стоял за истину, можно предполагать и его гнев, и попытки разрушить планы царя.

Официальная царская летопись обрывается как раз августом 1567 года. Посольство Ивана Васильевича в то время только-только добралось до пределов Шведского королевства. Возможно, первое обличительное слово Филипп произнес именно тогда, то есть задолго до начала конфликта с Иваном IV из-за опричнины, но в последние заготовки для составления летописи эта информация не успела войти. Таким образом, серьезное охлаждение могло начаться в середине 1567-го.

Вероятно, выказав неодобрение нечестивого сватовства, Филипп отложил окончательный разрыв до приезда Екатерины Ягеллонки в Россию. Ведь пока дипломаты занимались переговорами, развод с Марией Темрюковной и новый брак царя оставались лишь в планах; совершался малый грех, а до большого дело еще не дошло. Когда же неудачливые послы вернулись из узилища, Филипп уже не был митрополитом…

В любом случае «дело Екатерины Ягеллонки» не могло не повлиять на отношения между государем и митрополитом.

Филипп не забывал оставленный им Соловецкий монастырь. В конце 1566-го или в 1567 году он вызвал оттуда иноков с мощами Зосимы и Савватия да «со святыми водами». Приехавшим монахам во главе со старцем Спиридоном митрополит устроил встречу с государем. Они же, в свою очередь, порадовали его добрыми известиями: на Соловках достроили Преображенский храм, освятили его еще в августе, спустя несколько недель после того, как Филипп стал главой Церкви. Душа митрополита возликовала: давняя его затея счастливо завершилась к благу любимой обители! В сообщении соловецких монахов Филипп мог увидеть доброе предзнаменование для собственного служения.