Митрополит Филипп

— Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов? Или ты не знаешь, что меня мои же хотят поглотить?

Митрополит, которого обозвали «чернецом», спокойно отстаивает достоинство собственного сана:

— Я для Христа чернец. А для тебя, благочестивого царя, по твоему царскому изволению, а более того — по заповеди Христовой, отец и учитель. И мы вместе с тобой должны иметь попечение о православии — как Божьи слуги.

Царь едва удерживает себя от впадения в неистовство. Его артистическая натура не терпит, когда кто-то публично выступает с укорами. Иван Васильевич воспринимает их так, как может оперная «прима» воспринять неодобрительные слова критика, поднявшегося на сцену после бенефисного спектакля. Сжав зубы, он цедит:

— Единственный раз говорю тебе, владыка, умолкни об этом. А меня благослови по моему изволению.

Но Филипп вновь отказывает государю в благословении — при всей свите:

— Ни-ни. Никак не могу благословить тебя на такое. Мы, государь, тебе не изменники. Но суд сотвори праведен и истинен, а клеветников сыщи и обличи. Тех, кто советует тебе неправедное, оторви от себя, как гнилой уд, и людей своих устрой в соединении.

Иван Грозный теряет над собой контроль, кричит:

— Филипп! Не прекословь державе нашей! Да не постигнет тебя мой гнев, или сан оставь!

Филипп отвечает в непоколебимом покое, но с прохладой в голосе:

— Благочестивый царь! Я получил свою власть, не прося об этом. Я не отправлял к тебе ходатаев ради нее и никому не давал за нее мзды. Зачем ты лишил меня пустыни и отцов, если решил нарушать каноны? Делай, что хочешь. Мне же, столкнувшись с испытанием, не подобает ослабевать^{39}.

Житие заключает сцену в Успенском соборе словами: «Царь же ушел к себе в палаты в великом размышлении, на святого гневен».

Трагедия массовых репрессий продолжилась, население жестоко страдало от опричного суда «не по правде».

Нет возможности точно сказать, какого числа и даже в каком месяце произошло бурное объяснение главы духовной власти с главою власти светской. Его можно датировать лишь приблизительно: от середины января до первой половины марта 1568 года. Скорее всего, случилось оно все же в январе. Царь тогда приезжал из Александровской слободы в Москву, чтобы провести «государево сидение о всяком земском указе», иначе говоря, еще один собор. Состав его участников неизвестен, невозможно даже со всей определенностью сказать, был ли там Филипп. По всей видимости, Иван IV, решившись усилить опричнину без церковного благословения, объявил о нововведениях боярам земской думы, детально обсудил с ними новый административный режим, а потом закрепил итоги «сидения» в грамотах. Таким образом, у митрополита появился повод вновь прилюдно заявить о своем отношении к опричным порядкам.

Опричная свита государя не могла оставить без последствий слова Филиппа. Ее вожаки ходили к царю «воздвигать ков» против митрополита. Особенно старались двое: Малюта Скуратов и Василий Грязной. У обоих для этого был прямой корыстный интерес.