Митрополит Филипп

Есть, однако, в этой истории нестыковки. Ученик Филиппа, игумен Паисий был не только насильно отправлен в Москву, но затем арестован там с еще десятью соловецкими старцами после церковного суда, но до смерти бывшего митрополита. Все они были разосланы по отдаленным обителям, а самого Паисия, действительно, лишили сана. Был ли он врагом своему учителю? Удалось ли следственной комиссии, бывшей прежде церковного суда над ним на Соловках добыть у Паисия и братии свидетельства преступлений Филиппа? Сам митрополит благословил речь Паисия, произнесенную во время церковного суда. Таким образом, нет отчетливых свидетельств о предательстве Паисия. Вероятнее всего, гнев царя обрушился на соловецкого игумена не за то, что он оболгал Филиппа, а за то, что не дал требуемых показаний. Он не вступал в сговор с опричниками. И, следовательно, в сознании составителя Жития, писавшего свой текст через много лет после суда и убиения Пастыря, соединились события, имевшие разную почву.

Напротив, член этой следственной комиссии, бывший настоятель московского Спасо-Андроникова монастыря Феодосий Вятка стал в конце 1569 г. архимандритом богатейшей Троице-Сергиевой обители, откуда убрали арестованного опричниками и сведенного в Хутынский монастырь настоятеля Памву. Вот уж против кого, казалось бы, «праведный гнев» должен был разлиться рекой, а вместо этого произошло повышение в церковной иерархии…

Возвращаясь к судьбе новгородского архиепископа Пимена: его судили по обвинению в измене, а не в ложных судебных действиях против митрополита Филиппа. И то, что опричный разгром Новгорода Великого произошел сразу после смерти его, опять-таки дало агиографу почву для художественного осмысления реальности. Он никак не мог быть приближенным Ивана IV, а потому судил о мотивах поступков государя исходя из собственного разумения. Гибель Филиппа и ссылка Пимена оказались в его сознании соединены логикой отмщения за неправедные деяния последнего, в то время как источники сообщают нам всего лишь о хронологической последовательности этих двух событий.

Почему лишился сана Филофей, случайна ли смерть суздальского епископа Пафнутия в 1569 г., отказавшегося подписать заключение комиссии, и по каким причинам подверглись волне репрессий другие крупные иерархи Русской Церкви в 1569–1570 гг. (например, был казнен настоятель нижегородского Вознесенского монастыря Митрофан), мы не знаем. Надо признаться честно: историческая наука не имеет данных, с помощью которых можно четко привязать судьбу этих людей к завершению «дела Филиппа» или «новгородскому изменному делу». Тут можно лишь строить предположения. Тот же Филофей, если он действительно ходил в друзьях у могущественных Басмановых, поплатился за связь с ними, когда главных людей влиятельного клана казнили. А утратил архиепископский сан владыка Суздальский и Муромский как раз в 1570 году. Нельзя также исключить и того, что скорая кончина Пафнутия оказалась результатом его непримиримой позиции по «делу» Филиппа.

Но все это, хотелось бы подчеркнуть, гипотезы.

Что же касается твердых фактов, приведенных выше, то они опровергают мнение агиографа о «праведном гневе» царя, наказавшего участников церковного суда над Филиппом.

Некоторые детали истории о смерти Филиппа говорят против первой версии. Странно то, что приезд Малюты чудесным образом совпал со смертью Филиппа. Что ж, выходит, никто в монастыре не знал о его кончине, и только явление высокого гостя раскрыло всем глаза? Или же Филипп умер тютелька-в-тютельку за полчаса до приезда Малюты? Или в монастыре были столь злокозненно-хитрые мастера политической интриги, что они постарались удавить бывшего митрополита как раз к приезду опричника, чтобы «подставить» его, а через него и скомпрометировать и самого царя? Да? Но откуда они знали, что в монастырь отправлен Малюта? Нет ответа. Почему Малюта организовал скоропостижные похороны, если не был виноват в гибели Филиппа и скрывать ему было нечего? Нет ответа.

Наконец, нет никаких данных, свидетельствующих о том, что пристав Кобылин в декабре 1569 г. был замешан в каком-то «изменном деле». Со слов скорбящего о давних грехах Кобылина в Житии записано, что пристав вел себя по отношению к охраняемой персоне оскорбительно и жестоко. Но это еще, допустим, не измена, а обыкновенное свинство. После кончины Филиппа он четыре или пять лет благополучно служил по спискам государева двора и получал солидный по тому времени оклад – 17 руб. В середине 70-х (точная дата не известна) был казнен брат С. Кобылина-Мокшеева, Богдан Кобылин, а также некоторые другие члены этого рода. Источники не сообщают, когда, где и за какие прегрешения их лишили жизни. Значит ли это, что за пять лет до того царский пристав Стефан был изменником? А потом благополучно пережил опалу на Кобылиных и казнь родни, постригся в монахи и дожил до старости…

Чего только не подскажет воспаленное воображение!