Митрополит Филипп

Г.П.Федотов прямо противопоставил «правду» и «веру», зацепившись за то, что защитником последней «мнил» себя и сам государь. Что же это за «правда» и как ее трактовать? Для Федотова «Христова правда» очень близко стояла к позднему, XX веку принадлежащему понятию «социальная справедливость». В этом-то вся суть его позиции. И в этом-то всё лукавство Георгия Петровича. За митрополита, «помогая» или, если угодно, «подправляя» его, историк говорит слово «ересь». А обращает он это слово к «тирану», олицетворявшему худшие стороны «московского великодержавия». Георгий Петрович самодержавную монархию не любит, а старомосковский вариант государственного строя и вовсе не вызывает у него симпатий, поскольку дает слишком мало простора для личности, для ее самовыражения, самораскрытия. Для Федотова Московское царство – эпоха величайшей несвободы, время державной несправедливости, возведенной в ранг нормы, а царь Иван IV еще и увеличивает степени этой несвободы… В то же время царь показан своего рода «революционером». Да, в этом есть резон: Иван IV вводил доселе невиданное; но трудно отделаться от впечатления, что историк слишком прямо взывает к общественной истории России начала XX века. И это, конечно, шаг за пределы уважительного отношения к святому Филиппу. Русское самодержавие начала XX века, рухнувшее в 1917 году, для Федотова – очевидный наследник грозненской опричнины и, во всяком случае, старомосковского государственного уклада XVI–XVII веков. А революция… что ж, революция бывает несправедливой; по Федотову революции могут нести в себе работу и добрых, и сатанинских начал. Вот революция, которой сам Геноргий Петрович был свидетелем – оправдала ли она его надежды? Ни в коем случае, иначе он не эмигрировал бы в середине 20-х. С его точки зрения, одна форма деспотизма исчезла, а на смену ей пришла… другая форма того же деспотизма. Христианство должно бы противостоять и первой и второй формам, поскольку его обязанность – отстаивать ту самую «Христову правду», до которой додумался сам Георгий Петрович.

Выходит, святой Филипп митрополит Московский оказывается чуть ли не предтечей умеренного социал-демократического движения XX столетия. Федотов произвел с главой Русской Церкви странную модернизацию, поместив его в рамки понятий, получивших популярность через три с половиной столетия после его кончины.

Вот так фокус!

Очень важны для понимания книги Федотова слова, которыми он завершает основную часть работы. А именно ту, где рассказывается о земных деяниях владыки. Георгий Петрович, похоже, сам пускается в обличительную риторику: «Смерть мученика могла бы быть искупительной жертвой, спасающей родину, если бы родина приняла ее, участвовала бы в ней. Этого не случилось. И кровь св. Филиппа переполнила до краев уже полную чашу грехов русской земли. Ее падение сделалось духовно и морально неотвратимо. Каковы бы ни были социальные причины катастрофы, но не может жить общество, повседневно убивающее идею своей жизни. Православное царство без правды есть труп, от которого отлетела душа. “Где труп, там соберутся орлы”».