Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

В нашем отеле жило много немцев, но все они были пожилые толстые дядечки со своими фрау, понаехавшие в Берлин из глубинки. Их было жаль, да и не вынесли бы они того, что могло, а вернее, должно было с ними случиться в Белграде. Смысла нет. Нужен выносливый, сильный — похожий на тех светловолосых, ангелоподобных гестаповцев, что насиловали, а после убивали наших женщин. Тем более что его внешние данные я должна была предварительно проверить на себе.

Полицейский как нельзя лучше подходил на эту роль. Как назло, по дороге попадались одни только смуглые служители порядка — вот ведь чёртов интернационализм, ещё одно детище сионизма. Истинного арийца в Германии и то не сразу отыщешь! Я увлеклась поиском — пожалуй, впервые в жизни. Впервые я выполняла конкретный заказ Чолича, находясь вдали от родного дома и от его пристального глаза — и потому меня это увлекло, как детей увлекает игра в шпионов, хотя они слабо представляют себе действительный формат их работы. При этом я не представляла себе, что произойдёт с несчастным, окажись он на моей родине. Меня больше интересовало, как он будет выглядеть. С таким озорством маленькие девочки подбирают себе «женихов» среди взрослых парней — ну кто в детстве не играл в подобную игру?

Он обязательно должен быть высок, строен, светловолос, голубоглаз и самодоволен. Эта — последняя — черта была отличительной для всех представителей немецкой нации и должна присутствовать непременно. Если её не будет — ну что это тогда за немец? И вот я стала рыскать глазами, шерстить здешнюю публику в красивых чёрных униформах, так напоминающих униформу РСХА. Все как на подбор статные, с белыми зубами… Как знать, может кто-то из них и потомок Йозефа Шульца, что вряд ли. А вот большинство всё-таки — правнуки тех, кто убивал наших дедов и прадедов… Занятно, а ведь мой отец тоже немец. Правда, избранная им профессия предполагала пацифизм и миролюбие, но ведь я-то, при таком раскладе, почти чистокровная немка. Правда, со славянскими взглядами на жизнь. Я подумала об этом и улыбнулась — опять тот самый треклятый интернационализм!

…Жертва поймала мою улыбку в самый подходящий момент — когда я в неположенном месте переходила улицу.

— Фрау!

Я сделала вид, что не слышу.

— Фройлейн, остановитесь!

— Да? Простите, я не понимаю…

Он с лёгкостью перешёл на английский, а я только и смотрела, что на его внешность — эдакий вот арийский бог мне и был нужен сегодня.

— Вы перешли дорогу в неположенном месте…

— Ах, какое несчастье… — «И зачем я сделала вид, что не понимаю по-немецки? Ладно, потом сделаю ему сюрприз».

— Мне тоже жаль, но теперь придётся заплатить штраф…

— Понимаете, герр офицер, я сегодня первый день в Берлине, пытаюсь осмотреть достопримечательности, и как-то всё время мне не везёт.

Он вскинул белокурые брови.

— Да? И откуда же вы?

— Из Белграда. Я студентка.

— О, Сербия… Что ж, думаю, на первый раз вас можно отпустить и ограничиться предупреждением, но впредь будьте внимательнее…

Он взял под козырёк.

— Герр офицер… Можно ли попросить вас об одолжении?

— О каком?

— Мне здесь очень нужен знающий гид. Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о знаменитых местах вашей столицы?

— Сожалею, фройлейн, но я очень занят на работе.

— А вечером? — я улыбалась, что было сил. Должно было сработать.

— Что ж, вечером… Вечером можно… — Сработало!

— Договорились, я буду ждать вас в ресторане «Шлоссгартен» сегодня в семь вечера. Идёт?

— О, у фройлейн хороший вкус… — «Чёрт, я же не местная!»

— Это единственное место, где я была.

— С радостью приду. Я Эмиль, — он снова сверкнул белыми зубами и протянул мне руку.

— Меня зовут Мюнхэ. — Был вариант представиться Эммой или вообще каким-нибудь вымышленным именем, но я никогда этого не делала, особенно, когда речь шла о потенциальных жертвах — она должна знать имя своего палача.

— Красивое имя.

Я улыбнулась и упорхнула. Вечером предстояло решить проблему с Алексеем — пришлось бы врать, а мне этого так не хотелось… Но работа есть работа. Я сказалась больной, перенесла наше рандеву на завтра и улетела на свидание.

О свидании не могу сказать ничего особенного — таких в моей жизни было, наверное, даже не сотни — тысячи. Обычный обмен любезностями, потом изрядная доза алкоголя, совместный танец, комплименты, разговор на невинную тему, встреча глазами и, конечно, традиционное продолжение у него дома — я соврала, сказав, что в отель в такой час пускают только постояльцев.