Мне сказали прийти одной

– Инша Аллах кхаир, если на то будет милость Господа, все будет хорошо, – сказала я.

Одетая в свою новую абайю, я вместе с Майклом и Абу Ясминой отправилась в дом по соседству. Мужчина на вид чуть за шестьдесят открыл дверь и пригласил нас войти. Другие мужчины стояли за его спиной в коридоре. Первым, что мы увидели, были две больших фотографии на стене. На них были запечатлены лица двух молодых людей, чем-то похожих друг на друга.

– Это мои сыновья, – сказал нам пожилой мужчина. – Они оба умерли в Ираке. Джихад, старший, – в 2005-м, а Амер – всего две недели назад.

Я посмотрела на фотографии.

– Я очень сожалею о вашей потере, – сказала я.

– Почему сожалеете? – сказал один из мужчин в коридоре. – Он должен радоваться. Его сыновья теперь мученики.

Он бросил на меня злобный взгляд.

Сорокадневный период оплакивания Амера еще не кончился, и находившиеся в доме мужчины были соседями, которые пришли отдать дань уважения. Люди в округе не считали таких молодых людей, как Амер и Джихад, террористами, они воспринимали их как героев, которых принудили идти на войну, чтобы защитить себя и своих близких. Перед соседями отец старался сделать вид, что гордится их жертвой. Но я видела, что ему очень больно. Время от времени он начинал плакать. Он не выглядел гордым, он выглядел сломленным.

Отец провел нас в другую комнату. Я поняла, что он не хочет разговаривать с нами при своих гостях. Звали его Касимом, у него было шесть сыновей, двоих из которых он потерял. «Амер уехал, ничего не сказав нам, – сказал он. – Ему было всего девятнадцать».

Амер был очень близок со своим старшим братом Джихадом, чье имя означает как борьбу, так и исламский завет защищать веру. Отец сказал, что, когда Джихад умер в бою в Фаллудже в 2005 году, Амеру было семнадцать, он учился в школе. Тогда сын начал читать религиозные книги.

Вскоре после этого Амер впервые отправился в Ирак. Добравшись туда, он позвонил родным. Отец послал двух старших братьев, чтобы они вернули Амера. «Я надеялся, что того, что мы потеряли одного сына, вполне достаточно. Но я мог поручиться, что Амер думает: «Эта жизнь больше ничего не стоит, и я последую тем путем, каким шел мой брат», – рассказал нам Касим.

Он встал, вышел из комнаты и вернулся с подносом, на котором были сладости, кофе и чай. Когда он наклонился, чтобы разлить кофе, я заметила, что руки у него дрожат.

– Пожалуйста, позвольте мне, – попросила я. – Вы и так были очень добры, что позволили нам прийти в ваш дом.

Касим сел на свой стул:

– Нет, это я должен вас благодарить. Пожалуйста, расскажите истории моих сыновей, чтобы другие семьи не потеряли своих. Я лишился детей из-за лживой американской политики, и то же самое случилось с тысячами родителей.

Он рассказал нам, как они с женой боролись за то, чтобы удержать Амера от отъезда в Ирак. Они даже предлагали найти ему жену.

– Нет, это для меня не важно, – отвечал Амер. – А Джихад важен.

Амер снова уехал в Ирак в октябре прошлого года, к концу Рамадана, когда границу охраняют не так тщательно. Вскоре после этого родители получили письмо, которое их сын написал до отъезда и оставил человеку в Иордании, чтобы он его переслал. Он писал, что собирается сражаться во славу Аллаха. Он примет мученическую смерть и будет ждать своих родителей на небесах. Амер попросил молиться за него и не горевать. Как и в первую свою поездку, он позвонил домой через три недели, чтобы сказать, что он в Ираке.

Больше ничего родные об Амере не слышали, пока в январе одному из братьев не позвонили. Какой-то мужчина сказал ему, что Амер погиб, когда в грузовик, которым он управлял, попала бомба. В новостях сообщали о том, как была разбомблена колонна грузовиков в Киркуке в тот день, который считался днем смерти Амера, но его родные точно не знали, погиб ли он во время бомбардировки.

Я спросила отца, знал ли он друзей Амера и куда они ходили молиться.

– Да, я знал некоторых из них, хотя они нечасто к нам приходили, – ответил он. – Он ходил в мечеть шейха Абу Анаса, потому что там по пятницам были хорошие проповеди.

Мы попрощались и вместе с Майклом и Абу Ясминой поехали в следующую семью, жившую тоже неподалеку. Дом у них был меньше, сами они беднее. Мать молодого человека провела нас в маленькую комнату, где мы сели на матрас, лежащий на полу.

Ее сын, студент инженерного факультета, которому был двадцать один год, пропал без вести. Он был одним из семнадцати детей из бедной семьи. Отец его был стар, страдал астмой, постоянно кашлял беззубым ртом. Родные слышали, что их сын уехал в Ирак, но никаких доказательств этого не было. Мы спросили мать, можем ли увидеть его вещи, что-то, чем он дорожил.

– Он все время только читал и учился, – сказала она.