Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

Когда да баобаба было уже рукой подать, они вдруг наткнулись на какой-то странный участок с вывороченными кустами, разбросанными вокруг ветками и корнями.

— А это еще что такое?! — удивилась Мадлен. — НЛО что ли? Пролетая над гнездом крысы… Решили приземлиться и в туалет сходить, нужду, проще говоря, справить, — и Мадлен, заткнув нос, показала на облепленную мошками кучу дерьма.

— Да это не инопланетяне, — улыбнулся Градов.

— А кто же тогда?! — удивилась Мадлен.

— Да слоны это. Обычные слоны, — объяснил Градов. — Загубили буш.

— При чем тут Буш? — не поняла Мадлен.

— Буш — это местность эта так называется… — объяснила Лиза.

— А, тогда понятно, — кивнула Мадлен.

— Вот видите, — сделал заключение Градов, — слоны нам дорогу расчистили. Вон уже и наш баобаб.

Он пригляделся и добавил:

— Только там, кажется, местные аборигены обосновались.

Лиза с Мадлен, переведя взгляд, тоже увидели весьма живописную картину: несколько пестро одетых африканцев, стоя в тени баобаба, что-то оживленно обсуждали.

— Праздник у них какой-то, что ли? — пожала плечами Мадлен.

— Сейчас подойдем и узнаем, — сказала Лиза.

— Погодите, — остановил их Градов и, подняв с земли ветку акации, привязал к ней в виде флага белую тряпку, которая до того была у него на голове. — Дадим знать, что мы идем к ним с миром.

Глава 10

Как только доктор биологических наук, профессор Бабушкин с помощью одного из своих учеников Дмитрия Дрозда вышел в Интернет, он тут же принялся выуживать оттуда новейшую информацию как по генетике, так и по врожденным анатомическим патологиям, потому что именно этими проблемами вплотную занялся после аварии на Чернобыльской АЭС. Детей, рожденных с патологиями, тогда особо не афишировали. И речь не о трех пальчиках на руках или совсем беспалых стопах! Ему приходилось даже видеть младенцев о двух головах. Не все выживали, но тех, кому удалось сохранить жизнь, редко забирали домой родители. Сами врачи упрашивали их написать отказную. Профессор, тогда еще только кандидат биологических наук Бабушкин в самый разгар перестройки и всемирной шумихи вокруг последствий аварии на ЧАЭС прорвался в высшие эшелоны власти и убедил чиновников выделить средства для строительства специального закрытого научно-исследовательского учреждения.

— Со временем, — уверял он, — такое учреждение обязательно приобретет международное значение. Ведь и в Японии после Хиросимы и Нагасаки, и в некоторых других странах, где случались аварии на АЭС, рождается немало детей с анатомическими патологиями. Родители от них часто отказываются, и такие дети влачат жалкое существование. А у нас они будут получать полноценное питание, образование и жить как равные среди равных.

— Ну, а вам-то какая польза от этого? — в лоб спросила сидевшая в чиновничьем кресле дама бальзаковского возраста с высокой, пышно взбитой прической. — Не может быть, чтобы вы не преследовали какую-то свою цель?

— Значит, в чисто гуманные мои побуждения вы не верите? — вопросом на вопрос ответил тогда Бабушкин.

— Не верю. Слишком умные и, я бы сказала, хитрые у вас глаза. Я таких, как вы, насквозь вижу, — холодно улыбнулась чиновница.

— Ну, а если я признаюсь, что на базе собранного там материала я хотел бы написать и защитить докторскую диссертацию? — спросил Бабушкин.

— Вот это ближе к правде. Но, думаю, вы этим не ограничитесь, — покачала головой чиновница, подписывая нужные бумаги. — Думаю, вы обязательно наладите какой-то бизнес. И тогда возьмете меня в долю.

— Это ваша цена вопроса? — спросил Бабушкин, забирая документы.

— Сейчас, как договаривались, и плюс доля в бизнесе, если вы его наладите.

Бабушкин кивнул и положил на стол конверт с тысячей долларов. Тогда он еще слабо представлял, какой именно бизнес можно наладить на базе интерната для детей с анатомическими патологиями. Он почему-то был уверен, и интуиция тогда его не подвела, что эту даму очень скоро смоет волна перемен и она больше никогда не замаячит на его горизонте. Так оно, в общем-то, и случилось.

А интернат, опять-таки, повинуясь духу времени, решили создать на базе закрытого лесного санатория под Москвой, где любили отдыхать советские чиновники самых высоких рангов.

Бабушкин лично руководил обустройством, а потом объезжал украинские, белорусские, русские города и села, так или иначе пострадавшие от Чернобыльской аварии. И, само собой, находились родители, которые за небольшие деньги соглашались отдавать своих не совсем нормальных с самого рождения детей. Когда же деньги в кассе закончились, Бабушкин, отыскав нужный ему «объект», строгим голосом задавал родителям, часто людям сильно пьющим, вопрос: «Вы будете переводить нам деньги на содержание вашего ребенка, или вас внести в список бесплатников?»

Конечно, все выбирали бесплатное с их стороны содержание. Но при этом должны были написать отказную на своих детей.