Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века

Тем вечером дядя предложил мне спать вместе с ним на одной кровати. Не то чтобы в его доме не нашлось для меня отдельного места, просто он меня очень любил. Когда я таскал кирпичи, дядя сидел неподалеку и смотрел на меня, то и дело предлагая передохнуть, попить водички, погрызть семечек. Приглашение спать вместе с ним тоже было проявлением этой любви. Внутри меня все воспротивилось, но я все же согласился, так меня с детства воспитывали: что нельзя перечить старшим.

Дядя лег не сразу, довольно долго он искал что-то поверх москитной сетки и вытащил оттуда несколько почерневших плодов хурмы. С непосредственностью первоклассника он предложил их мне:

– Специально для тебя храню, ешь. О спрятанных им наверху гостинцах никому не было известно. Эта хурма имела дымный привкус. Ее срывали еще незрелой и срезали кожицу, а затем оставляли доходить, получалось очень сладко. Раньше мне очень нравилось это лакомство, но, проучившись несколько лет и узнав о гигиене, микробах, я оказался скован своими познаниями. Однако у дяди было для меня и кое-что поважнее. Навострив уши и убедившись, что все спят, а если и не спят, то не услышат его, дядя закатал штанину и снова показал мне свой кирпично-красный обрубок. Он ожидал, что я захочу потрогать, но я не стал, тогда он, прикрыв глаза, потрогал сам.

– Нарастает мясцо, – молвил он, имея в виду, что рана зарастает.

– Если бы не отпилили, то не дожить мне и до пятидесяти пяти, и это не треп.

В ответ я ляпнул:

– Ну да, в мире же еще не нашли лекарства от рака.

– На самом деле у меня был не рак.

– Неужели врачи ошиблись?

– Не ошиблись, но это был не рак.

Дядя рассказал, что болезнь эта у него наследственная. У отца его тоже болела нога, но тогда медицина была не на уровне и тому не отрезали ногу, поэтому он и умер в пятьдесят два года. Его деду на момент смерти было только сорок восемь, и тоже все началось с ноги.

Его прапрапрадед, живший неизвестно сколько поколений назад, в общем, очень давно, держал у себя горное чудище. В древних книгах говорится, что этих чудищ еще называли горбылками. Морда у горбылки напоминала лицо человека, при этом у нее была всего одна нога. Более того, горбылки не только лицом походили на людей, но и умели подражать человеческой речи. Прадед очень любил горбылку, лицо у нее было еще меньше, чем у новорожденного младенца, маленький носик, маленькие глазки, тело тоже маленькое – в общем, вся миниатюрная такая, ладненькая. Морда окаймлена белым пухом, а за ним – черная шерсть. Это походило на симпатичную черно-белую детскую шапочку. Каждый раз, когда прадед возвращался домой, горбылка скакала к нему навстречу. Допрыгав же до него, она как будто испытывала неловкость, и, словно девица, опускала голову и возвращалась назад. Горбылка хоть и была зверем, но отличалась крайней стыдливостью.

Кабы не малый возраст, прадеду никогда бы не поймать ее, ведь чудища по природе своей сторонятся людей и не любят с ними встречаться. Горцы, кроме того что иногда замечают мелькнувшую вдали тень горбылки, еще встречают в пещерах их засохшие следы. Прадед в тот раз отправился в лес за лекарственными кореньями. Он не был лекарем, но знал некоторые местные рецепты и лечил травами мелкие болезни домашних и деревенских. Прадеду нужно было найти так называемый бамбуковый желтяк. Эта штука и не растение и не животное. Она растет на стволах бамбука, которые или вот-вот упадут, или уже упали. Походит желтяк на водяной орех, размером где-то с палец, сначала он мягкий, но постепенно деревенеет. В жареном виде им лечат судороги у детей и головные боли при анемии. Этот рецепт и сейчас в ходу, вот только желтяк найти нелегко. Точнее говоря, когда ты его не ищешь, то он попадется, а вот когда ищешь, наоборот, никогда не найдешь.

В глубине бамбуковой чащи была пещера, у входа в нее прадед и заметил маленькую горбылку, висящую на развилке дерева, шерсть ее была испачкана кровью. Увидев деда, она от стеснения не только торопливо отвернула мордочку, но и испугалась. Хотя незадолго до того она натерпелась еще большего страха. Позже горбылка рассказала, что они с матерью резвились у входа в пещеру и не заметили вовремя орла, бросившегося на них. Спасая детеныша, мать прикрыла собой маленькую горбылку. Орел подхватил мать, и детеныш выскользнул из ее объятий. Острые когти орла вонзились в плоть матери, ее кровь окропила малышку, которая от испуга лишилась чувств, а очнувшись, обнаружила, что застряла на дереве.