Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

…что Благовещение ангела свершилось в Храме Иерусалимском, где пребывала Богородица, что противоречит Евангелию святого Луки, где сказано, что это было в Назарете; что у Иосифа, когда он обручился с пресвятой Девой, была еще жена и дети от той жены; что он часто бранил ребенка Иисуса за его шалости и проделки; что ребенком Иисус учился у раввинов и узнал от них множество нелепостей и богохульных басен того же рода… что святой Иосиф, желая узнать, не изменила ли ему Дева, привел ее к священникам, а те, следуя закону, дали ей выпить воду ревности; что Богородица начала рожать в дороге и, не в силах продолжать путь, остановилась в яслях в Вифлееме…

Так страна, некогда изобиловавшая древними христианскими писаниями, лишилась большей части своего наследия. От индийской сироязычной литературы дошли до нас лишь жалкие крохи³⁰.

Католические власти стремились «исправлять» разночтения и варианты в местных писаниях, в том числе древние и подлинные. Восточным христианам приказано было не только уничтожить апокрифы, но и включить в свой канон те книги, которые считала каноническими западная Католическая церковь – в том числе второканонические ветхозаветные книги – Эсфири, Товита и Премудрости Соломона. Новый Завет индийцы доселе знали по Пешитте (буквально «простой» или «обычный» – перевод Нового Завета на древнесирийский язык, датируемый IV или V веком). В этой версии отсутствовали антилегомена, или спорные книги – Второе и Третье послания Иоанна, Второе послание Петра, Послание Иуды и Откровение. Теперь им пришлось принять и эти тексты, чтобы привести свой канон в согласие с западным³¹.

ОДНАКО ЕЩЕ СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ОХОТНИКИ НА ЕРЕТИКОВ УБЕДИЛИСЬ: осудить текст – одно дело, а изъять его из употребления – совсем другое.

Ветхозаветные апокрифы оказались удивительно стойкими. Как мы уже видели, и православные, и католики продолжали считать второканонические книги частью Писания. Даже в протестантских Библиях – Женевской и Библии Короля Иакова – эти книги по-прежнему публиковались, хоть и в отдельном разделе, озаглавленном «Апокрифы». И тем не менее они печатались под одной обложкой с библейскими книгами, тем же шрифтом, с той же разбивкой на главы и стихи. Вплоть до конца XVIII века они оставались неотъемлемой частью Библии на английском языке. Уильям Шекспир назвал двух своих дочерей – Джудит и Сюзанна – в честь второканонических героинь; а об интересе поэта Джона Мильтона к ветхозаветным апокрифам, в том числе и достаточно маргинальным, мы уже говорили. Лишь после 1800 года издатели начали исключать второканонические тексты; так сложился «приглаженный» вариант Библии, который современные протестанты считают единственно верным.

Сохранились и новозаветные апокрифы, пусть прежний их статус «почти-писания» и поколебался. О ветхозаветных апокрифах Лютер писал, что «они не равны Священному Писанию, однако душеполезны и хороши для чтения». Некоторые из его последователей были еще терпимее. В качестве «душеполезного чтения» лютеране читали Евангелие от Никодима и включали апокрифы в учебные программы³².

Католики были еще более открыты для апокрифических историй – или, по крайней мере, для некоторых их сюжетов. Вычистив то, что сочла простонародными суевериями, пост-Тридентская церковь устремила все силы на почитание Девы Марии и святых. Это почитание отражалось и в литературе, и, прежде всего, в визуальном искусстве, ставшем после Тридента средоточием католического благочестия. Именно благодаря художественным традициям католицизма апокрифические материалы и сюжеты распространились по всему миру³³.